Девушка изобразила удивление.
— Но вы же видели ее, тетя, если сами положили в книгу. — Сара подумала, что проявила находчивость.
— Ты уверена, что не брала ее, Амелия? — спросила Эдна. Если бы девушка не вела себя так странно, возможно, она бы поверила ей.
У Сары не осталось иного оружия, кроме слез. Закрыв лицо руками, она начала плакать, всхлипывая:
— Я… не… брала ее. Я… не могу поверить… что вы подумали… что я могу… солгать вам.
Эшби недоуменно переглянулись. Они ничего не могли понять.
— Хорошо. Не расстраивайся, Амелия. — Эдна взглянула на мужа. — Наверное, я ошиблась. — Она не верила Саре, но не хотела поднимать лишнего шума.
Эдна ушла, оставив Чарльтона утешать девушку.
Выйдя на улицу через заднюю дверь, она увидела Бетти и направилась к ней.
Женщина снимала белье и не слышала, как подошла соседка.
Бетти схватилась рукой за сердце и глубоко вздохнула. Она очень нервничала в последнее время, а после того, как получила предупреждение от девушки из колодца, ею завладел страх. Она видела опасность в каждой тени, не могла спать и все время думала об этом видении.
— Вы нашли ту вырезку из газеты, миссис? — Бетти думала об этом всю ночь и была уверена, что эта бумага имеет огромную важность.
— Нет, Бетти. Я вспомнила, куда положила ее, но кто-то нашел ее раньше меня. Я уверена, что это Амелия.
Бетти ахнула.
— Почему вы так думаете?
— Есть несколько фактов, явно указывающих на то, что кто-то искал эту газетную статью до меня. Я не смотрела на верхней полке, там, где лежат книги Чарльтона, но тонкий слой пыли на этой полке стерт. Полли сказала, что не подходила к шкафу, поэтому остается только Амелия. Хотела бы я знать, зачем она взяла ее, Бетти.
— Вы спрашивали ее, миссис?
— Да, буквально пару минут назад. Она отрицает, что искала эту вырезку.
Внезапно у Бетти перед глазами заплясали языки пламени.
— Я думаю, она сожгла эту газетную вырезку, миссис.
Эдна подумала о печи на кухне. «Неужели Амелия положила фотографию в печь, на тлеющие угли ночью », — задала себе вопрос Эдна. Такое объяснение вполне правдоподобно, но теперь уже поздно искать какие-нибудь улики, так как Полли утром уже разожгла огонь. Ей придется просто забыть об этом.
— Я не собираюсь больше ничего говорить Амелии, потому что в понедельник мы устраиваем в честь ее дня рождения чаепитие, которое будет для нее сюрпризом. Не стоит лишний раз расстраивать ее.
У Бетти снова появилось плохое предчувствие. Впервые оно возникло тогда, когда она отправилась с детьми в Ривз-Пойнт, но теперь это ощущение стало настолько сильным, что у женщины закружилась голова.
— Бетти, приходите с Джоном и детьми к нам на чаепитие, — пригласила Эдна.
При одной мысли о том, что ей придется оказаться рядом с подопечной Эшби, Бетти стало плохо, но она не хотела расстраивать Эдну.
— Не уверена, что Джон будет дома, миссис, но мы с детьми придем.
— Замечательно. — Эдна заметила, что Бетти нехорошо. — Что-то не так, Бетти?
— Нет, миссис. Иногда дети слишком заигрываются, заставляя меня нервничать. Со мной все в порядке.
— Жду вас завтра в пять.
Вечером Эдна поделилась с мужем подозрениями:
— Уверена, что Амелия лжет. Но мы не можем ничего доказать. Придется внимательнее приглядывать за ней.
— Я думаю, нам нужно завтра утром поехать в город и повидаться с Брайаном Хаксвеллом, — тихо проговорил Чарльтон.
— Хорошая мысль, — согласилась Эдна. — Все равно мне надо кое-что купить для завтрашнего праздничного чаепития.
Кейп-дю-КуэдиСисси трясла Амелию, пока она не проснулась.
— Пошли быстрее, Сара, — проговорила она взволнованно.
— Что… случилось? — сонно спросила Амелия. Она все еще не могла прийти в себя.
— Майло очень плохо.
— Майло? О нет! Который сейчас час?
— Почти полночь, — ответила Сисси. — Прости, что я разбудила тебя, но папа сейчас с Майло.
— Все в порядке, — проговорила Амелия. Она с горькой усмешкой подумала, что, наверное, впервые заснула до полуночи.
Майло весь день чувствовал себя скверно. Он лег спать после обеда и не проснулся к ужину. Эван предложил не будить малыша и дать ему выспаться, так как прошлой ночью он почти не сомкнул глаз.
Амелия накинула плащ поверх ночной рубашки, сунула ноги в ботинки и бросилась к дому вместе с Сисси. Майло сильно рвало. В перерывах между рвотными спазмами, малыш кричал от боли и хватался руками за живот.
— С ним что-то серьезное. Ему надо к врачу, — твердо сказала Амелия.
Эван держал своего сына за руку и гладил по голове. Он думал о том, что дорога на лошади в Кингскот займет три дня, а Майло слишком плох, чтобы выдержать такое испытание.
— Мы ничего не можем сделать, Эван. Ему нужно к врачу, — повторила Амелия.
Мужчина кивнул и закрыл лицо руками.
— Я пойду скажу Габриелю, чтобы он посигналил первому же рыбацкому судну, — проговорил Эван. Он молился, чтобы Майло только не стало хуже. Несчастный отец не мог потерять и его.
Амелия видела, что сердце Эвана разрывается от боли.
— Корабли проплывают здесь ночью?
— Иногда, но они не подходят к берегу ночью, здесь слишком опасно, много подводных рифов и камней. Маяк тут и построен, чтобы предупреждать суда об опасности. Но несколько рыбацких шхун точно пройдут мимо на рассвете, и одна из них сможет зайти в бухту Вейрс-Коув, если не будет штормить.
Эван взял плащ.
— Я быстро, — проговорил Эван и вышел.
У мальчика продолжались рвотные спазмы, хотя его желудок был пуст. Амелия боялась обезвоживания организма. Майло сделал маленький глоток воды и упал без сил на кровать.
Когда Эван вернулся, мальчик уже спал.
— Его перестало тошнить? — спросил он.
— Да, думаю, худшее уже позади, — ответила Амелия. — Габриель подаст сигнал?
— Да, он как раз собирался на вахту и сказал, что несколько судов уже прошли мимо и есть хороший шанс, что на рассвете, когда они с уловом будут возвращаться в Кингскот, какой-нибудь корабль причалит здесь.
— Вы поступаете правильно, — тихо сказала Амелия. Она понимала, что ожидание будет для Эвана настоящей пыткой.
— Если бы я знал, отчего ему так плохо, — проговорил Эван дрожащим голосом. Он посмотрел на Майло, который сейчас мирно спал, а час назад корчился от боли. Эван с болью в сердце смотрел, на маленького и хрупкого сына. Он отчаянно молился, чтобы Майло стало лучше.
— Пусть поспит до утра, — прошептала Амелия, — а я пойду к себе. Если его снова начнет тошнить, зовите меня.
Амелия уже собиралась уйти, когда раздался стук в дверь. На пороге стояли Эдгар и Карлотта.
