— К счастью, герцог Найтингейл сейчас в отъезде, и она не имеет возможности приворожить его. Он должен достаться нашей Люси! — мрачно произнес мсье де Круа. — Даже если эта глупая девчонка не желает этого!
— Но, дорогой, говорят, герцог уехал на долгие месяцы! Мы не можем держать ее взаперти все это время! — тихо сказала его супруга. — Я разговаривала с ней сегодня, но она в который раз залилась слезами и сказала, что откажет герцогу, если он попросит ее руки.
— Это все Мишель… Чертов негодяй! — в сердцах воскликнул мсье де Круа. — А Люси? Если бы я знал, что она окажется такой дурой, то никогда не знакомил бы ее с ним…
— Тише, тише, любовь моя! — поспешно прервала супруга мадам де Круа и шепотом добавила: — Помни о том, что вокруг нас с десяток чужих ушей! О том, что натворила наша дочь и о том, как мы наказываем ее, не должен знать никто! Особенно герцог Найтингейл! Рано или поздно она сдаться, и мы заставим его жениться на ней! А эту рыжую ведьму все равно посадят за решетку… Что ж, просто прекрасно!
Несмотря на ненависть, злорадство и повышенное внимание высшего общества Лондона к своей персоне, Вивиан проводила в Гринхолле довольно счастливые, полные спокойствия дни. Ограниченная особняком и садом, девушка вовсе не скучала по лондонским улицам и не страдала от одиночества, ведь ее дорогие Шарлотта и Энтони, несмотря на подготовку к свадьбе, навещали ее каждый день. Отношения с тетей Беатрис стали теплыми, и Вивиан часто проводила время в ее компании и нашла, что эта строгая женщина, носящая лишь черный цвет, оказалась не такой уж ханжой и точно не была ледяной королевой. Леди Крэнфорд, в свою очередь, обнаружила в племяннице острый ум и способность к философским рассуждениям. Когда-то ненавидящие друг друга, они сблизились и решили оставить прошлое в прошлом. Несмотря на то, что год назад графиня выставила племянницу на улицу, Вивиан не таила на нее обиду, справедливо считая, что, не сделай тетя такой жестокости, она никогда не стала бы супругой Джереми, что было ее верным путем к богатству.
Порой, прогуливаясь по картинной галерее, Вивиан внимательно всматривалась в большие портреты предков покойного супруга своей тети, но особенно ее внимание привлекал портрет молодой красивой девушки, стоящей рядом с грузным и уродливым пожилым мужчиной, на которого было даже неприятно смотреть: это был портрет леди Беатрис Крэнфорд и того самого богача, ради которого она растоптала сердце Эдварда Сэлтона и матерью чьих детей она стала. Прошлым летом, живя в Гринхолле, Вивиан никогда не интересовалась этим портретом, но теперь, рассматривая его, каждый раз слышала в своем разуме голос своей тети, которая однажды сказала ей в сердцах: «Думаешь, я не желала быть счастливой? Желала! Но я выбрала богатое будущее для своих детей!».
«Бедная тетя, все эти годы она была несчастна. Только подумать: сколько ночей ей пришлось провести с этим мужчиной, похожим на жабу!» — сморщив носик, подумала девушка, стоя у портрета вместе со своим кузеном Энтони.
— Что ты помнишь о своем отце? — задала она вопрос кузену.
— Что я помню? — переспросил Энтони, не сводя глаз с портрета своего отца. Раньше он никогда не задумывался о том, какой красавицей была его мать и каким неказистым джентльменом был его отец. — Мне всегда казалось, что моих родителей связывала любовь, но признание моей матери открыло мне глаза на мою ошибку и заставило припомнить все те странные и жестокие поступки и требования, которые мой отец предъявлял ей. Ты помнишь о том, что это он запретил ей охотиться? То, что она любит пострелять, было для меня неожиданным новым знанием. Она всегда была верной, мягкой, даже можно сказать, послушной супругой и матерью, и только сейчас я понимаю, что она никогда не любила моего отца и не была любима им. Она жила только ради меня и Ричарда… — Он тяжело вздохнул и, охваченный горечью и разочарованием, не мог более говорить.
— Возможно, тете пора обновить свой гардероб и вспомнить о том, что она живая и красивая женщина, — с мягкой улыбкой сказала Вивиан, коснувшись локтя кузена. — Думаю, тебе нужно напомнить ей об этом.
— Ты права. Я так и сделаю, — улыбнулся в ответ Энтони. — Ей пора жить, а не существовать ради детей и внуков…
— Мисс Вивиан! Мисс… О, простите! Миссис Уингтон… То есть, леди Найтингейл! — вдруг раздался в галерее громкий женский голос, сопровождаемый звонким стуком каблуков.
— Джейн! Что произошло, моя дорогая? — с тревогой спросила Вивиан, поспешив навстречу подруге. — Только не говори, что у Ричарда случился новый приступ!
— Нет, нет! Он цветет, как ромашка! Это детектив! Он здесь! — остановившись рядом с подругой и переводя дыхание, тихо воскликнула Джейн. Ее губы дрожали, а в глазах блестела надежда. — Пожалуйста, пойдемте к нему! Сейчас же!
— Прости, Энтони, это очень важно! — бросила леди Найтингейл своему кузену и, в компании Джейн, спустилась в холл, где ждал ее мистер Смит.
Проведя мистера Смита и Джейн в библиотеку и плотно закрыв за собой дверь, Вивиан усадила подругу в широкое кресло, налила ей стакан воды и лишь тогда задала детективу мучающий ее вопрос:
— Вы нашли ее, мистер Смит? Прошу, скажите, что ваши поиски увенчались успехом!
— Прежде, чем я сообщу вам местонахождение ребенка, я вынужден буду задать вам вопрос, юная мисс, — обратился мистер Смит к Джейн, в которой легко узнал непутевую мать. — Готовы ли вы к тому, что девочка не примет вас?
— Она моя дочь, сэр! Конечно, она примет меня! Если не сразу, то потом! — нахмурилась Джейн. — Я хочу забрать ее! Она моя плоть и кровь! Где она? Не томите же!
— Простите бедной Джейн ее грубость, сэр, — поспешила смягчить ситуацию Вивиан. — Мы обещаем, что окружим малышку любовью и заботой, и она ни в чем не будет нуждаться. Джейн совершила ошибку, но она была вызвана страхом и отчаянием. Думаю, сэр, вам прекрасно известна судьба девушек, родивших детей вне брака.
— Я не имею права осуждать вас, мисс и, поверьте, не желал обидеть, — мягко сказал детектив горничной, глаза которой блестели от слез. — Я всего лишь хотел сказать, что обнаружил между вашей дочерью и женщиной, которой вы отдали ее, крепкую и нежную привязанность, и этот факт заставляет меня сделать предположение о том, что она не пожелает отдавать вам вашу дочь.
— И что же нам делать, если она, действительно, откажет вернуть девочку? — спросила Вивиан. — Как мы можем доказать, что именно Джейн является ее матерью и именно она имеет право воспитывать ее?
— Увы, в таком случае, огласки не избежать: здесь потребуется адвокат и судебное дело. Но давайте сперва попробуем действовать дипломатично, и только в случае отказа прибегнуть к помощи судебной системы. Готовы ли вы на это, мисс?
— Я готова на все ради своего ребенка! Пусть даже мое имя будут трепать, а семья откажется от меня! — решительно заявила Джейн, поднимаясь с кресла. — Но дайте же мне адрес! Я поеду к ней прямо сейчас! Мисс Вивиан, вы поедете со мной? — с мольбой в глазах обратилась она к подруге.
— Я рада бы поддержать тебя, моя дорогая, но я нахожусь под домашним арестом и не могу ступить за пределы Гринхолла ни шагу, — печально вздохнула та. — Но, возможно, мистер Смит может помочь тебе в этом? Конечно же, я оплачу вам эту услугу, сэр.
— Не нужно денег, мэм. Помочь воссоединиться матери и ребенку — святое дело. Пойдемте, мисс! Заберем вашу дочь домой! — сказал детектив, подставляя Джейн свой локоть.
С благодарностью в душе и вытирая слезы своим передником, Джейн положила свою ладонь на предложенный ей локоть, и мгновение спустя все трое покинули библиотеку и направились к парадному выходу.
Вивиан проводила подругу до высоких ворот Гринхолла и, тепло попрощавшись с ней, тихо сообщила мистеру Смиту о том, что его ждет еще одно задание, в этот раз чрезвычайно утомительное и сложное, на что тот высказал даже радость: такие задания были ему по душе. Вскоре карета, в которую сели детектив и Джейн, удалилась, и Вивиан, помахав ей вслед, решила пройтись по саду и собрать небольшой букет, благо, тетя Беатрис дала ей позволение распоряжаться ее цветами, как своими собственными.
