Она взяла бокал:
— А какой тост вы предлагаете, сэр?
— За приключения, которые ставят на место диктаторов-мужей.
Ом выпил до дна, а Джудит пригубила слегка, затем с бокалом подошла к окну и, отодвинув штору, посмотрела на улицу. Прикрываясь шторой, она достала из сумочки пакетик и вытряхнула содержимое в свой бокал.
— А много на этой улице таких особенных отелей. Бернард? — спросила она тоном, в котором не было ничего, кроме невинного любопытства.
Возвратившись к столу, она лучезарно ему улыбнулась и осушила бокал.
— Налейте мне еще, Бернард.
— Прошу вас, дорогая. — Он поднял графин.
Если она к тому же еще и напьется, будет совсем чудесно. Добавить в готовящееся варево специй, что может быть лучше. А может быть, она вообще потеряет голову, тогда я довезу ее до дома и сдам на руки мужу в том товарном виде, в каком она будет.
Джудит снова подняла бокал, а затем вдруг охнула и поставила его на место. Грейсмер в ужасе наблюдал за ней. Л и по ее внезапно побелело, даже слегка позеленело, она застыла, прижав ладонь к горлу. Затем, застонав, ринулась за ширму к умывальнику, откуда вскоре раздались совсем не романтические и вовсе не подобающие леди звуки.
У Виллокби Маркус извинился за отсутствие жены, что-то слегка присочинив. Большинство гостей, присутствующих на вечере, он знал с детства. В их кругу он сегодня поужинал, понаслаждался хорошим бургундским и проследовал за ними с гостиную на концерт. Вышла арфистка.
— О, лорд Керрингтон, какая неожиданная встреча! — Рядом с ним, под руку со своим престарелым мужем, материализовалась Агнес Баррет. — А мы пришли позже, — прошептала она Маркусу. — У нас было приглашение в другое место, но мы не могли отказать Виллокби. Они старые друзья моего супруга, — Усиленно обмахиваясь веером, она оглядывала гостиную, с улыбкой отвечая на приветствия.
Маркус пробормотал что-то вежливое, подумав при этом, какая она привлекательная женщина, но вот линия рта у нее злобная и очень знакомая.
— А леди Керрингтон не с вами? — Агнес снова с улыбкой повернулась к маркизу.
— Нет, У нее была еще раньше назначена встреча с приятельницами, — ответил он.
— А-а… — Агнес, вроде бы задумавшись, нахмурилась. — Но не на Джермин-стрит, конечно?
Предчувствие чего-то скверного словно воспламенило позвоночник Маркуса, как будто к просмоленному факелу поднесли зажженную спичку.
— Едва ли, сударыня. Агнес покачала головой:
— Конечно, нет. Это, наверное, очень глупо с моей стороны так говорить, но мне почудилось, что я видела, как она выходила там из кареты… но это наверняка был обман зрения. Эти фонари у дверей создают странные тени…
Маркус сидел тихо, с застывшей улыбкой, не отрывая глаз от арфистки. Он почувствовал, как щупальца мерзкого осьминога протянулись от этой женщины к нему, опутали его, присосались и принялись накачивать его сомнением и злостью.
Джудит была права. Агнес Баррет опасна, и очень, Она любовница Грейсмера. Что же из этого следует? Что Джудит угрожает опасность. Какая, он сейчас догадаться не мог. Но в том, что это так, Маркус был уверен так же, как в своем собственном имени. Маленькое испуганное лицо Марты всплыло в памяти, и он снова услышал ее отчаянные рыдания.
Он встал и, не извинившись, вышел из гостиной. За его спиной продолжали звучать нежные переливы арфы. Агнесс испуганно наблюдала за его уходом. Ведь она ничего еще не сделала, только пыталась бросить маленькое семя подозрения. Имя Бернара даже не упомянула. Главное должно было наступить завтра или даже послезавтра — тогда только должен был поползти слух о… Что же заставило маркиза так поспешно уйти?
Маркус покинул дом не попрощавшись. Он спешил на Джермин-стрит.
Джудит за ширмой рвало, причем свидетелем такого происшествия Грейсмеру прежде бывать не приходилось. Он сидел, не в силах сдвинуться с места, придавленный ужасом и сознанием собственной беспомощности, Затем, сделав над собой огромное усилие, встал, подошел к двери, распахнул ее настежь и позвал на помощь. По лестнице вверх заспешила мадам, за ней пара девиц. — Что случилось, милорд?
Он указал на ширму;
— Моей даме, кажется, нехорошо. Сделайте что-нибудь… Мадам прислушалась, многозначительно посмотрела на графа, после чего ринулась к Джудит.
Грейсмер мерил шагами коридор, не решаясь возвратиться в комнату. Ударяя кулаком по ладони, он проклинал всех женщин на свете. Это не могло быть от вина, она выпила всего один бокал и была абсолютно трезва.
Из-за ширмы вывели Джудит. Ее шатало. Она была бледна, как воск, на лбу и бровях капельки пота, глаза влажные.
— Милорд, даже не знаю, что… — Она прижала ладонь ко рту. — Видно, что-то съела… несвежее… мне так перед вами неудобно… извините…
— Вам надо домой, — резко прервал ее он. — Экипаж внизу.
Она жалко улыбнулась:
— Да, спасибо. А сейчас мне надо немного полежать. Покачиваясь, она доковыляла до дивана и упала на спину, закрыв глаза.
Мадам стала усиленно обмахивать Джудит ее веером.
— Милорд, это невозможно, чтобы в моем доме находилась больная дама, — заявила она, с трудом удерживаясь на грани приличий. — А если об этом узнают мои гости? Нет, нет…
— Хорошо, хорошо, — прервал ее Бернард. — Сведите даму вниз и посадите в карету. Скажите кучеру, чтобы отвез ее на Беркли-сквер.
С горем пополам, постанывая и прихрамывая, Джудит сошла вниз по лестнице и кое-как доползла до экипажа. Стоя у окна, Бернард наблюдал, как карета двинулась вдоль по улице.
Нет, здесь, несомненно, чувствуется рука дьявола! Иначе как объяснить, что такое тщательно подготовленное мероприятие, едва начавшись, разбилось вдребезги?
Он подошел к столу. Словно во сне, наполнил бокал. Надо хотя бы поужинать, все равно заплачено.
Маркус свернул на Джермин-стрит. Не переставая удивляться своему спокойствию, он посмотрел вперед. Фонари висели над дверьми трех домов. Где-то в одном из них очень скоро он обнаружит свою жену в компании Бернара Мел-вилла, третьего графа Грейсмера. Маркус понятия не имел, почему она оказалась здесь, почему она позволила Грейсмеру заманить себя в ловушку. Но причины его сейчас и не интересовали. Потом для выяснения будет достаточно времени. Одно его сейчас беспокоило, только одно: поспеть вовремя, прежде чем с ней случится непоправимое.
За первой дверью о графе Грейсмере никто понятия не имел. Дворецкий в напудренном парике второго дома поклонился ему и сразу же пригласил зайти. Из салона выплыла мадам, воплощенная любезность. Еще бы, новый клиент! И, судя по всему, не из бедных.
— Где Грейсмер?
И тон, каким был задан вопрос, и взгляд горящих черных глаз на бесстрастном лице, похожем на маску, — вес это произвело на мадам соответствующее впечатление.
