Кэролайн почувствовала, как тело его напряглось, и решила, что близка к осуществлению своего плана. Но Волк не отпустил ее руки. Напротив, пальцы его сжались еще крепче.
— У вас, миледи, сложилось превратное представление о том, какую из сторон я считаю своими врагами.
— Неужели? — Кэролайн считала, что аристократически-надменные интонации голоса даются родовитым особам от рождения. Правда, у нее до встречи с Волком не было ни повода, ни желания проверить на практике, унаследовала ли она их от своих знатных предков. В последнее же время она так часто пользовалась этим небезупречным оружием, что ей удавалось производить большое впечатление даже на самое себя... — Признаться, в это трудно было бы поверить, глядя, как вы въезжаете в ворота форта рядом с губернатором. Или узнав, что сегодня вы были его гостем на немноголюдном званом обеде!
Кэролайн не могла предположить, в какую форму выльется его гнев после произнесенных ею обвинительных слов, и совершенно растерялась, когда Волк, закинув голову назад, звонко расхохотался.
— Вы, никак, нарочно стараетесь разозлить меня, Кэролайн? Но должен вас огорчить: пока, во всяком случае, вам это не удалось. Скорее наоборот! — проговорил он, продолжая посмеиваться.
— Оставьте это, Волк! Зачем бы мне злить вас? Но вот что мне непонятно: почему все члены мирной делегации, отправившейся в Чарльз-таун, задержаны в качестве заложников, а вы один пользуетесь полной свободой?
— Во-первых, я отнюдь не единственный, кого англичане сочли возможным оставить на свободе. Двое вождей уже уехали к себе домой. А во-вторых, думаю, меня не считают достаточно важной персоной, чтобы удерживать в плену. Ведь я же не вождь!
— Но чероки прислушиваются к вашим словам. И верят им.
— Прислушиваются — да. Но не все и далеко не всегда. Боюсь, что доверие ко мне со стороны Маленького Плотника теперь подорвано благодаря стараниям губернатора. Но они никогда полностью и не доверяли мне. Об этом уж позаботился мой отец.
Кэролайн не знала, что ответить на это, и Волк добавил, но так тихо, что она едва расслышала его:
— Мне за многое следовало бы поблагодарить покойного родителя!
И Кэролайн, помимо своей воли, вновь увидела в Волке не безжалостного соблазнителя, а личность — сложную, мятущуюся, обремененную множеством серьезнейших проблем и бесконечно одинокую. Она старалась заставить себя ожесточиться против него, как прежде, и принялась в мельчайших подробностях вспоминать, как он завлек ее в свою хижину, на свое ложе. Но это привело лишь к тому, что телом ее овладела знакомая истома, и она усилием воли воскресила в памяти тот миг, когда он бросил ее в Семи Соснах на милость отвратительного Роберта.
Волк все еще продолжал удерживать ее ладонь на своей груди.
— Наверное, мне и правда пора проводить вас к дому миссис Кинн.
Слова его нарушили ход мыслей Кэролайн, но она, быстро вернувшись к действительности, согласно кивнула и попыталась в который уже раз высвободить свою руку. Он не стал противиться этому и быстро зашагал вдоль немощеной улицы. Кэролайн торопливо семенила рядом с ним.
Через несколько минут они подошли к деревянной окованной железом двери. Кэролайн взялась за ручку, но Волк, словно спохватившись, задал ей вопрос о здоровье Мэри и маленькой Коллин.
Кэролайн, каковы бы ни были ее личные чувства к Волку, хорошо знала, как он привязан к семье брата. Ей искренне хотелось сообщить ему обнадеживающие новости.
— Мэри, во всяком случае, не становится хуже. В течение нескольких дней она совсем было поправилась, но потом... — и Кэролайн вздохнула. — Ей пора бы уже совсем оправиться после родов. А ребенок по-прежнему очень мало прибавляет в весе. Неужели никак нельзя связаться с Логаном? — спросила она с надеждой.
Волк с сомнением покачал головой.
— Я послал ему письмо. Но из-за войны сообщение между колониями сильно затруднено, а порой и просто невозможно. — Он пожал плечами и задумчиво добавил: — Но даже если бы Логан и узнал о случившемся, думаю, он навряд ли смог бы приехать.
Кэролайн показалось, что он чего-то не договаривает.
— Не смог бы... или не захотел бы приехать? Говорите яснее, Рафф!
— Что вы хотите этим сказать? Мэри — его жена.
Мимо них, смеясь и нежно воркуя, прошла влюбленная пара. Кэролайн узнала в девушке дочь одной из приятельниц миссис Кинн. Молодой солдат гарнизона обнимал ее за талию. Кэролайн хотелось сейчас же, не сходя с места крикнуть девушке, чтобы она вела себя осторожно и все время держалась начеку. Но вместо этого она отвернулась и снова взглянула на человека, преподавшего ей такой жестокий урок.
— Я ничего плохого не сказала ни о Логане, ни о ком-либо другом. Мне просто кажется странным, что ваш брат оставил свою жену без защиты и отправился сражаться в чужие земли. Ведь Мэри подвергалась большой опасности!
— Мэри говорила с вами об этом?
Кэролайн отвернулась и промолчала. Ей не хотелось лгать, но о том, чтобы обмануть доверие подруги, она не могла и помыслить. Какое, в конце концов, Волку дело до их женских разговоров?
— Во-первых, когда он уезжал, Мэри была в полной безопасности, — продолжал Волк, словно не заметив ее молчания. — А во-вторых, наш отец позаботился о том, чтобы жизнь под одной крышей с ним превратилась для Логана в ад.
— Они не могли поладить из-за того, что Роберт нечестно вел торговые дела с чероки?
— Понятно! Она говорила с вами об этом! — Волк прислонился к стене дома. — Логан уехал в расчете на то, что заработает денег и вернется к Мэри. Роберт же всегда относился к ней терпимо и снисходительно, и Мэри, в отличие от многих, не питала к старику вражды и ненависти.
— Ее невозможно не любить!
Волк согласно кивнул и убежденно проговорил:
— Логан уехал, не зная, что она беременна... Во всяком случае, мне он об этом не говорил.
— А вы уверены, что он поделился бы этим с вами?
— Если вы хотите спросить, были ли Логан и я откровенны друг с другом, то я отвечу: да, были. По большей части. Но мы во многом с ним отличаемся...
— Ваша индейская кровь? — спросила Кэролайн, подумав про себя, что Волк наверняка преувеличивает их с Логаном разногласия. Во всяком случае, Мэри уверяла ее, что Логан очень привязан к младшему брату.
— Да, разумеется. Но еще и обстоятельства нашего появления на свет. Он — законный сын, а я — внебрачный. Между нами — зияющая пропасть.
Кэролайн повернулась к двери.
— Думаю, мне пора. Спасибо, что проводили меня. — Но Волк сжал ее руку, прежде чем она успела открыть входную дверь. Она медленно повернула к нему лицо, надеясь, что на нем не отразится желание, вспыхнувшее в ее теле от этого внезапного прикосновения.
