Нейл нежно сжал ее руку:
– Пора.
Джессалин гордо вскинула подбородок, когда лорд-камергер объявил ее:
– Леди Джессалин Хелен Роуз Макиннес, глава клана Макиннес и седьмая графиня Дерроуфорд.
Она оставила Нейла и вышла вперед. Аккуратно сделав реверанс королю, Джессалин повторила слова, которые заучивала несколько дней.
– Ваше величество, я стою перед вами как глава шотландского клана Макиннес и прошу позволения поклясться в вассальной верности вам, моему сюзерену, в год от Рождества Христова одна тысяча семьсот шестнадцатый.
Король Георг протянул ей руку, и Джессалин, опустившись на колени, поцеловала ее.
– Встаньте, глава Макиннес, наш самый верный и возлюбленный союзник, – проговорил король.
Джессалин встала, снова склонилась в реверансе и осторожно отступила. Все было кончено. Она осталась жива.
Джессалин вздохнула с облегчением, а ее муж сиял от гордости.
Маркиза Чизенден скользила по мраморному полу бальной залы, лавируя между танцующими. Она спешила туда, где стоял ее муж, разговаривая с первым лордом казначейства. Бал, посвященный свадьбе Нейла и Джессалин, был в самом разгаре, и Чизенден-Плейс чуть не лопался по швам, переполненный сливками лондонского общества. Маркиза разослала пять сотен приглашений, и почти все, кто их получил, присутствовали на этом главном событии сезона. Шарлотта знала здесь каждого. Она сама составляла список гостей и была абсолютно уверена, что имени молодой белокурой потаскушки, которая вошла в ее дом под руку с виконтом Гамильтоном, в нем не было.
Она подошла к мужу, тронула его за рукав, чтобы привлечь внимание, и встала на цыпочки, чтобы шепотом сообщить ему эту новость.
– Что?! – Он изумленно посмотрел на жену, – Вы уверены, что это она?
– Разумеется, я уверена, – ответила маркиза. – Я видела ее раньше и сейчас находилась достаточно близко, чтобы ее узнать. Кингсли сказал, что ее привел виконт Гамильтон.
– Какое бесстыдство! – заявил маркиз громко, так, чтобы его могли услышать. – Как посмел это щенок привести ее сюда!
Лорд Чизенден похлопал жену по руке:
– Не беспокойтесь, моя дорогая, я прослежу за этим.
– Слишком поздно, – обреченно произнесла Шарлотта, – Смотрите.
Маркиз повернулся к танцующим и увидел, что пары уже выстроились для танца.
– Бог мой, она окажется рядом с Нейлом раньше, чем мы успеем ее остановить!
Маркиза вздохнула:
– Я знала, что она не отпустит его так легко.
– Извините, моя дорогая, но мы уже не успеем вмешаться. Нам придется просто доверить мальчику самому разобраться с этим как можно быстрее и благоразумнее. – Он взял жену за руку и успокаивающе пожал ее.
– У этого платья чертовски низкий вырез.
– Я думала, вам это нравится, милорд. – Джессалин присела перед мужем в глубоком реверансе, когда музыканты заиграли вступление танца.
– Нравится. – Нейл поклонился ей и тут же воспользовался возможностью насладиться великолепным зрелищем, которое открывало ее декольте. – Как и всем остальным мужчинам в этом зале. В этом-то и проблема.
– Никто не обращает да меня внимания, – хмыкнула Джессалин. – Только вы все время нависаете над моей грудью.
– И я намерен продолжать в том же духе. – Нейл посмотрел на жену, и даже его сияющая улыбка не могла скрыть беспокойства в его глазах, когда он заметил яркие пятна румянца на щеках Джессалин. – Вы уверены, что чувствуете себя хорошо? Вы выглядите так, как будто у вас лихорадка. – Он протянул руку, чтобы прикоснуться ладонью к ее лбу, но Джессалин мягко отвела ее в сторону.
– Разумеется, я в лихорадке. – Она засмеялась. – Я танцевала всю ночь.
– И вы совсем недавно были больны, – напомнил ей Нейл.
– Я не была больна, – возразила Она. – Я выздоравливала после пулевого ранения.
– Это то же самое… – начал он.
– И вы тоже, – оборвала его Джессалин.
– Я мужчина, – ответил Нейл.
– А я Мак…
– …иннес из клана Макиннес, – закончил он за нее. – Я знаю. И если я правильно помню, госпожа Макиннес, вы обещали мне отдыхать.
Она улыбнулась ему:
– Еще один танец. – Он покачал головой.
– Но пожалуйста, Нейл…
Он посмотрел на жену, и от сияния любви, которое он увидел в ее синих глазах, у него перехватило дыхание. Когда Джессалин смотрела на него так, он не мог отказать ей ни в чем, и они оба знали об этом.
– Хорошо, – неохотно согласился он. – Последний танец, и мы удалимся в нашу спальню.
– Где, я уверена, отдыха будет в избытке. – Джессалин округлила глаза, давая ему понять, что она точно знает, почему ее вид кажется ему лихорадочным.
– Дерзкая девчонка! – засмеялся Нейл. – Продолжай в том же духе, и я гарантирую, что ты не получишь ничего, кроме отдыха.
– Ха! – Она подошла ближе, следуя фигурам танца, повернулась к следующему партнеру и унеслась прочь прежде, чем ее муж успел придумать достойный ответ.
Нейл протянул руку следующей женщине в ряду, машинально поклонившись ей, как требовала фигура танца.
– Здравствуй, любовь моя.
Он узнал страстный голос и уронил ее руку, как будто она его обожгла.
– Дебора? – изумился он. – Я не помню, чтобы видел твое имя в списке гостей. Что ты здесь делаешь?
– Я должна была прийти, – прошептала она. – О, Нейл, я так скучала по тебе и я так злилась на тебя, что ты не пришел со мной повидаться. – Она подошла к нему так близко, как только осмелилась, жеманно надула губки и выдавила несколько слезинок из глаз.
Нейл отступил назад и едва не столкнулся с другим танцующим гостем.
– Нашему общению пришел конец, Дебора. Я уверен, маркиза совершенно ясно дала тебе понять, что у меня нет желания видеть тебя снова. – Маркиз за бокалом вина недавно рассказал Нейлу о визите маркизы к его бывшей любовнице.
– Я не поверила ей, – надула губки Дебора.
– А надо было, – сердито ответил Нейл. – Она говорила правду.
– Но ведь все женатые мужчины заводят любовниц, почему же ты должен поступать по-другому? – Она была так уязвлена, что уже не владела собой. Вот-вот придется менять партнеров, и она знала, что, как только это случится, Нейл прикажет выгнать ее на улицу. Быстро приняв решение, она выпустила руку Нейла, испустила душераздирающий стон и грациозно упала в обморок, которому могла бы позавидовать любая актриса на лондонской сцене. Нейл не сделал никакой попытки ее поднять, и Дебора лежала у его ног посреди озера бледно-голубого атласа. Несколько зрителей этой сцены вскрикнули в тревоге, музыка резко оборвалась, а танцующие остановились, чтобы не наступить на нее.
– Подобная театральность – очень дурной тон, Дебора, – тихо проговорил он, стараясь, чтобы его услышала только она. – Даже для тебя.
