Подъезжая к Йорку, Габриель решил обогнуть город стороной, чтобы не попасться на глаза случайному зеваке, который мог помнить его и узнать. Хотя со времени суда прошло несколько месяцев, Габриель не сомневался, что тот процесс, и особенно события, произошедшие во время казни, надолго останутся в памяти горожан. Он свернул на узкую лесную дорогу, чтобы окольными путями выбраться к Монткалму.
Габриель спешился и дал передохнуть своему скакуну лишь тогда, когда впереди показались пустые, голые, занесенные первым снегом сады Монткалма. Привязав коня к дереву, он побрел по заснеженной лужайке, оставляя за собой цепочку следов.
Ранние зимние сумерки опускались на землю. Скоро настанет ночь, и под ее покровом он сумеет проникнуть в дом и встретиться лицом к лицу с женщиной, которую он ненавидел сейчас так же сильно, как прежде – любил.
Укрывшись за изгородью, согреваясь бренди из прихваченной в дорогу фляжки, Габриель затаился, выжидая и наблюдая. Ночь быстро вступала в свои права, черным крылом окутывая такой памятный ему дом.
Вот и свечи зажглись, осветив изнутри окна своим золотистым светом. Габриель отыскал глазами окно знакомой спальни. Оно оставалось темным, но это еще ни о чем не говорило. В конце концов Шайна после возвращения могла разместиться и в другой комнате. Ведь Монткалм – большой дом, и свободных комнат в нем предостаточно.
И тут Габриель столкнулся с новой проблемой. Ему предстоит быть очень осторожным, если удастся попасть внутрь дома. Он точно знал, где находится спальня лорда Клермонта и его супруги Франчески. Туда-то он не сунется. Но как распознать, за каким окном скрывается та, из-за которой он приехал сюда?
Когда совсем стемнело, Габриель, продрогший до костей, начал потихоньку пробираться через пустой сад к дому. Вот и маленькая задняя дверь, которая, как он помнил, редко бывала запертой. Открыта она и сегодня. Путь свободен.
Габриель, стараясь не шуметь, вошел в пустой холл, взял со стола оставленную на нем зажженную свечу. Риск? Конечно! Но это неизбежный риск.
Он должен первым увидеть Шайну – прежде, чем они окажутся лицом к лицу. Прежде, чем он отомстит ей.
Габриель неслышно поднялся вверх по лестнице, покрытой толстым ковром. Тихо прошел по коридору, замедляя шаги возле дверей, за которыми спали супруги Клермонт и Ребекка. В другие комнаты он осторожно заглянул – там никого не было. Никакого признака чьего-либо присутствия, все спальни пусты и чисто убраны в ожидании гостей. И необитаемы.
Удивленный, Габриель направился назад, вниз, в холл. Неужели Шайны нет в Монткалме? Неужели он ошибся? Но если она бежала не сюда, то куда же делась из Фокс-Медоу?
В полном недоумении Габриель поставил горящую свечу обратно на стол и направился к задней двери, вышел из нее в ночной сад.
И услышал совсем рядом хруст снега под чьими-то шагами.
Габриель молнией рванулся в сторону, сжался под изгородью, слился с нею. Из-за угла появились две тени. Они приближались, то сливаясь друг с другом, то разъединяясь вновь. Мужчина и женщина.
У задней стены дома пара остановилась. Мужчина снял с головы богато расшитую золотом треуголку, и женщина потянулась к нему, призывно приоткрыв жаждущие поцелуя губы. Мужчина наклонился ближе, обнял женщину за талию. Та откинулась назад, опираясь на подставленную руку, и в слабом свете свечи, падавшем из освещенного окна, Габриель рассмотрел сверкнувшую серебром пышную волну волос.
Кровь закипела в его жилах. Какая дрянь! Дешевая, лживая тварь! Она не только предала его, не только лгала ему, она еще и использовала его как мальчишку! Обвела вокруг пальца, имела дружка, который поджидал здесь, в Виргинии, ее счастливого возвращения! Нет сомнения, она уже давно снюхалась с этим хахалем! Вполне возможно, что с ним, или по его совету, она и бросилась тогда к полицейским ищейкам с доносом на Габриеля!
Новая мысль пронзила разгоряченный мозг Габриеля. Ведь, помимо всего прочего, этот мерзавец вполне мог быть и отцом ребенка, которого потеряла Шайна тогда в Англии. Как там говорила леди Саттон? Отцом ребенка был человек, которого Шайна любила в Виргинии! Боже правый! Каким же глупцом, слепцом и идиотом был он все это время!
Стиснув зубы, Габриель мрачно наблюдал, как пара страстно поцеловалась. Еще раз. И еще. Наконец они оторвались друг от друга, и женщина постояла, провожая взглядом мужчину, пока он не скрылся за углом.
Только тогда женщина с явной неохотой повернула к дому.
Именно в этот момент Габриель метнулся вперед.
Она не успела не только крикнуть – даже разглядеть толком ничего не смогла. Габриель крепко прижал руки женщины к ее телу, замотал их широким плащом, бывшим на ней. Закрыл ей рот плотным, заснеженным рукавом, поднял на руки и понес через сад, туда, где томился в темноте его привязанный к дереву вороной.
Обхватив тело женщины одной рукой, он сумел другой, свободной, отвязать промерзшие, оледеневшие вожжи от дерева. Вскочил вместе со своею ношей в седло. С места бросил жеребца в галоп, стараясь как можно быстрее отъехать от Монткалма настолько, чтобы крики женщины – если ей вдруг задумается позвать на помощь – не смогли долететь до ушей оставшихся в доме. Спустя некоторое время Габриель придержал коня, привстал на стременах и спрыгнул на землю, держа в руках безвольно обмякшую жертву. Они находились на вершине высокого холма на берегу реки. Одной рукой Габриель набросил вожжи на ветку росшего на вершине дерева и все внимание перенес на лежащую в его руках пленницу. Та, похоже, немного пришла в себя и начала извиваться, словно огромная гусеница.
– Если даже надумаешь кричать, – угрожающе сказал Габриель, – тебя все равно никто не услышит. Если надумаешь бежать – я пристрелю тебя как куропатку, не задумываясь, без предупреждений и сожалений. Все понятно?
Женщина кивнула закутанной в плащ головой. Только тогда Габриель разжал тиски своих объятий.
Пленница отступила на шаг, пытаясь распутать складки облепившего ее плаща. Затем послышался ее голос:
– Кто вы такой, черт вас побери! – из-под откинутого капюшона на Габриеля взглянуло рассерженное лицо Ребекки Клермонт.
– Ребекка! – ошеломленно воскликнул Габриель.
Она отступила еще на шаг назад. В лунном свете ее лицо казалось мертвенно-бледным, взгляд Ребекки стал испуганным, диким, словно она увидела перед собой призрак.
– Габриель? – выдохнула она. – Не верю своим глазам. Но ты… Но тебя…
– Разве ты не слышала, что я сбежал? – удивился Габриель. – Я-то думал, что об этом известно всему штату.
– Слух-то был, – согласилась Ребекка, – но только слух, а наверняка никто ничего сказать не мог. Одни говорили, что ты уцелел тогда в свалке. Другие утверждали, что твоим людям удалось похитить лишь мертвое тело, чтобы похоронить тебя как подобает христианину…
