Утром следующего дня она пошла на молитву к четырем святыням и около полудня посетила место, где стояла ручная мельница, на которой пшено молола дочь Пророка Фатима. Эта мельница была обита золотом и покрыта изумрудом и другими драгоценными камнями. Затем она пешком пошла в окружении свиты к горе Агд, на которой молилась за своего мужа, своих сыновей и своих друзей. Вернувшись, она ела печеное мясо, соленых акрид и рис с овощами. Кроме лимона, там все было дешево, хотя в Медине было множество паломников.
Когда седьмой раз встало солнце над священным городом пустыни, они пришли под стены Махмель-Шами с дорогими завесами. С ними пришло 20000 паломников и горожан Мекки, желавших видеть жену падишаха. Плакали по ней жители Медины, казалось, что это дождь идет с неба. Ее привели к святыне Махмель-Шами под рев ружейных и орудийных залпов.
Караван шел на закат, сначала в Бияри-Али, затем около полудня выстрелом им сообщили, что они приближаются к святая святых ислама. Все паломники упали ниц и час лежали на песке, молясь, пока новый выстрел не дал им знать, что можно подниматься и идти. Они шли еще час на закат, пока не пришли к обильному источнику воды. Поломников там были тьмы. Они заполнили пустыню на три мили вокруг. Они пекли на огнях сладости из сезама, сахара и муки, и хлеб в железных печах, а также мясо и прочие яства. Вся пустыня горела огнями среди черной ночи. Кругом было слышно крики султанской стражи, охранявшей жену падишаха: «Будь готов!»
А хасеки Хюррем отдыхала в этот момент в шатре на холме Сахарный Капюшон. Там воинственное племя Хеджасу поклонилось ей и угостило напитком, который она еще не пила ни разу в жизни.
Караван снова отправился в путь и на ночь остановился посреди пустыни. Там все паломники сняли одежду и укутались в полотно. Все шли босые, без обуви, с непокрытой головой, ибо нельзя было уже ничего носить на себе, что шито нитью. Также нельзя было нести даже безобиднейшее оружие, чтобы даже пташку нельзя было убить в этом священном месте. От солнца нельзя было закрываться ни мужчинам, ни женщинам. Вечером этого дня они достигли Мекки, где воздух был так горяч, что тяжело было дышать. Вода была также горяча и пить ее было невозможно. Будто пьяные от усталости и страшной жары, паломники пришли к площади священной Каабы, покрытой черным шелком. Она была окружена прекрасной колоннадой, освещенной тысячей круглых ламп, что горели на земле, как звезды на небе.
Процессия вступила в Гарам-Эль Мекки и молилась о счастливом возвращении. Там все пили святую воду Пророка. А вечером ели мясо с кислым молоком.
На следующий день султанша взяла купель и отправилась на гору Арафат, где Адам ел с древа познания добра и зла и где его прогнала из рая Божественная рука. Эта гора покрыта мелким песком. Она так широка, что на ней умещается 20 000 человек. На ней не было слышно никаких разговоров, кроме криков паломников, что просили Бога отпустить им грехи. Когда солнце село за горизонт, вся гора осветилась ракетами и прозвучал возглас: «Паломники! Аллах простит вам ваши грехи!».
Когда массы паломников дошли до ворот Адама и Евы под названием Эль-Алемсин, началось такое столпотворение, что брат не узнавал брата, а отец сына; все напирали даже на паланкин жены падишаха! Каждый хотел как можно скорее выйти из этого места, ибо оно было очень узким и душным, а верблюды грозили насмерть задавить тех, кто упал с них, проходя через ворота. Тут стража жены падишаха получила больше хлопот, чем за все время путешествия.
С закатом солнца паломники направились в Маздляфах, где каждый семь раз собрал по семь кремней, чтобы в долине Мина «побивать дьявола» в память о том, как кремнями в этом самом месте Авраам прогнал сатану, что не давал принести ему в жертву Исаака. С этим в сознании правоверных сочетается отречение от грехов и греховных помыслов. Эль Хюррем также бросила 49 кремней в долине Мина.
Хасеки Хюррем собственноручно собирала горячие камни пустыни, а мысли о судьбе сына обжигали ее как огонь… Она должна была бросать камни в этой долине по традиции. Но не хотелось ей отречься ни от одного из своих замыслов, хотя и были они тяжелы как олово. В долине Мина все следующие три дня она пребывала по старому обычаю. Затем в жертву принесли баранов и вечером пошли к Мехмеле на красиво убранной площади. Там она провела три ночи, освещавшиеся ракетами так прекрасно, что едва ли можно где-то еще обнаружить подобную красоту. Только на третий день бросала хасеки Хюррем камни в долине Мина, лишь после этого она вернулась в Мекку. По дороге она увидела гору Эль-Нур, которая светится в ночи, будто кто-то специально ее освещает. В долине же Мина не остался ни один больной, хотя там и было невыносимо жарко. Она посетила все святыни Мекки и помолилась у колодца Замзам, около которого впервые осели люди. Она также посмотрела на чудесную мечеть.
Закончив осмотр святынь Мекки, она пошла к величайшей из них – Беит-Аллах, где при входе вмурован черный камень «Хаджар-аль-Асвад», принесенный архангелом Гавриилом праотцу Аврааму. Там и по сей день хранится Макам Ибрагим – камень с отпечатком ноги Авраама. Святыня скрыта от людских глаз драгоценнейшими коврами. А чтобы войти в нее, следует сначала семь раз обойти ее пешком.
Но священная Кааба не имеет дверей на уровне земли, как это обычно бывает. Дверь расположена в ней высоко и ведет к этой двери простая лестница.
С замиранием сердца входила Эль Хюррем в святая святых. Как только она очутилась там, увидела то, что ее поразило.
Дом Бога, Кааба – цель паломничества всех правоверных мусульман – был изнутри абсолютно пуст… Четыре голые стены, и больше ничего… Ни алтаря, ни надписей, ни знаков, ни знамен, ни саджа, ни гикхмы, ни тафсира, ни фикхи, ни даже хадита… Четыре голые стены и больше ничего… Каменный пол и каменный потолок. Все из грубого камня. Без ковров, без чего бы то ни было… Четыре голые стены и больше ничего…
Султанша напрягла весь свой ум. Но она не могла понять чудесного языка Каабы, величайшей из исламских святынь, которая разговаривает тишиной серых стен.
Как только она вышла из удивительной исламской святыни, к которой направляются лица всех мусульман, где бы они ни были, она оказалась окруженной светом солнца, отчего прикрыла глаза. Она увидела ряд улемов и хатибов, что приветствовали ее глубокими поклонами, а дети знатнейших мекканских родов страусиным пером подметали прекрасные ковры, постеленные перед ней, чтобы следовать по ним к паланкину. Она поблагодарила их и сказала:
– Хочу оставить добрую память для святейшего из исламских городов, чтобы Аллах был милостив к детям моим.
Все превратились в слух, и стало очень тихо на площади Каабы. Могущественная султанша Мисафир сказала:
