Арран резким жестом отослал его и повернулся к Данмару.
– Милорд, наконец мы узнаем ответ.
У Данмара учащенно забилось сердце. Это могло значить только одно. Он начал быстро перебирать в уме все нагромождения старательно придуманных им лживых измышлений: рассказы о тайных встречах Иана в Дамбартоне, английских войсках, якобы замеченных у замка Дейлисс. Ничего из этой лжи нельзя было доказать или опровергнуть, но с ее помощью можно было продолжать ставить под сомнение лояльность Иана, особенно пока он был в Англии.
Но когда Гилликрист широким шагом храбро вошел в сопровождении единокровного брата и Доннчада в личные покои регента, Данмар почувствовал свое поражение. Он никак не ожидал, что этот ублюдок и Доннчад сохранят преданность Иану перед лицом опасности. Зачем им это, в конце концов?
Иан Гилликрист оделся явно с расчетом произвести эффект. Темно-алый цвет его камзола и рейтуз был почти черным, оживляемым только тяжелой кованой цепью из золота и сверканием меча, прикрепленного сбоку. Доннчад был одет во все черное, на Тависе был камзол темно-синего цвета. Рядом с ними Данмар заметил придворного шута в блестящем одеянии из золотисто-зеленой ткани. Он ухмыльнулся, чтобы скрыть свою неловкость под пристальным взглядом Гилликриста.
Втроем они производили сильное впечатление. Уже сам по себе Доннчад был фигурой, с которой нельзя было не считаться, и он первым приветствовал Аррана как старый знакомый.
Арран с загадочной улыбкой засвидетельствовал свое почтение и перевел взгляд на Тависа.
– Ну что, вам удалось найти вашего брата и вернуться сюда в отведенное для этого время?
– Ваша светлость не оставила мне выбора, – таким же вкрадчивым голосом ответил Тавис с холодным презрением, которое, как помнил регент, было характерно для Аласдера Гилликриста. Законный или нет, но Тавис несомненно был сыном своего отца. – Но на самом деле, – продолжал Тавис, – Иан нашел меня.
Он вернулся домой раньше, чем я отправился на его поиски.
Ни от Аррана, ни от Данмара не ускользнуло ударение, с которым он произнес это слово.
Раздумывая над тем, стоит ли ему продолжать обличать этого выскочку англичанина, Данмар на какое-то мгновение столкнулся со взглядом Тависа. Но Тавис Гилликрист был уже не тот. Он не уклонился от этой немой дуэли, его глаза смотрели твердо и холодно. Данмар понял, что сейчас он готов пожертвовать и собой, и Данмаром, и вдовструющей королевой. Данмара мало заботила судьба Мари де Гиз, но он не мог поверить, что Тавис был из тех, кто может жить счастливо в заключении или изгнании.
Не заметив вспышки гнева между двумя приближенными, Арран ждал, когда Данмар открыто выступит со своими обвинениями против молодого виконта. Не дождавшись, он сам обратился к Иану:
– Чем вы можете объяснить свой отказ выполнить порученное вам дело, милорд?
– Долгом перед семьей, – спокойно ответил Иан, зная, что его будущее зависит, может быть, всего лишь от прихоти этого человека.
– А не перед страной? – тихо спросил Арран.
– Ваша светлость, моя мать нуждалась во мне. Я не мог ей отказать, хотя и подвергал опасности свою страну, – Иан не удостоил Данмара даже взглядом.
– И вы не привезли в Англию никаких тайных сведений? Не сообщили о пребывании королевы в Дамбартоне? И наконец, ничего не сказали о прибытии французского флота?
Иану стало смешно.
– Тайные сведения? Вы действительно думаете, что Сомерсет не знал о том моменте, когда первый корабль бросил якорь? И шесть тысяч человек могли остаться незамеченными? К тому же, если бы я сообщил о немецких и итальянских наемниках, готовых сражаться от имени королевы, это только бы предостерегло их от бесплодных попыток завладеть ею.
Арран прекрасно знал, что Шотландия наводнена шпионами Сомерсета. И в словах Гилликриста было много правды. К тому же Данмар молчал и, как понял Арран, вряд ли заговорит. Взгляд Аррана задержался на Доннчаде, который стоял, опираясь о стену, и не проявлял к происходящему особого интереса. – Вы ручаетесь за молодого человека, Рос?
– Да, хотя не вижу в этом необходимости. За него говорит его происхождение. Но я бы хотел послушать того, кто выступает против него.
Арран принял этот намек, слабо улыбнувшись в сторону нахмурившегося Данмара. Арран не собирался использовать против Гилликриста обвинения, которые рассыпались, как карточный домик. Арран знал, что некоторые считали его глупцом и так с ним и обращались, но он сильно сомневался, что им бы удалось больше, находись они на его месте.
– Ваша светлость? – Иану надоело ждать, ему стало тошно от этих игр, и он нарушил воцарившееся молчание.
Испытывая неудобство от своего наряда и тяготясь этим разговором, Арран вздохнул. Ему не нравились эти новые, подбитые волосом камзолы, с зажатой талией, и высокие негнущиеся кружева, которые буквально душили его, как и ложь. Он внимательно рассматривал Иана.
– Против вас, милорд, нет никаких обвинений, но вам следует впредь Не давать повода для сомнений.
С чувством сожаления, возникшем при мысли о Сесиль, Иан сказал со вздохом:
– Я готов вернуться в Дамбартон под командование королевы хоть сейчас, ваша светлость.
– Вы опоздали, – ответил Арран, – так как флот снялся сегодня с утренним приливом. – Он с удовлетворением заметил, что даже Данмар удивился, услышав эту новость. Его раздражало, что подчиненные часто узнавали о делах государства раньше, чем он.
– И можете передать Амальрику Лотарингу, что я очень недоволен его поступком. Он проявит благоразумие, если немедленно появится здесь.
– Я передам, ваша светлость, – спокойно сказал Иан.
Аудиенция закончилась дружелюбно, и Иан вспомнил о присутствии Данмара, только когда собрался уходить. Встретив его взбешенный взгляд, Иан был отомщен, и с мыслями о Сесиль и будущем он вышел из покоев регента. Доннчад и Тавис шли рядом.
– Что вы здесь делаете? – Сесиль увидела перед собой зеленые глаза отца Эйндреаса и вздрогнула от исходившей от него ненависти.
Краем глаза она заметила, как мелькнули и исчезли за углом юбки Элспет. Служанка или невеста Тависа, неважно, какой у нее был статус в этом доме, выманила Сесиль из ее комнаты, Сказав, что ее ждет посетитель. Не успев разгладить складки смявшегося платья из желтого шелка, Сесиль бросилась вниз по лестнице только для того, чтобы остановиться в изумлении перед знакомой фигурой в черной сутане. Она ждала гонца от Иана или от Доннчада, если у Иана не будет возможности дать о себе знать.
С неподвижным лицом священник смерил ее презрительным взглядом. Ее бьющая через край цветущая красота воспринималась им как оскорбление. Ее взъерошенные кудри образовали золотой нимб, как у мадонны, а глаза соперничали с небесами в цвете и яркости. Да, именно таких посылал дьявол во искушение мужчинам.
