Жаклин Санд - Сердечная тайна королевы

– Я так рада, что тебе удалось вырваться.

– Всего на несколько минут, – Эме снова нахмурился. В последнее время лейтенант часто бывал не в духе – предчувствовал наступление грозных времен. – Я должен находиться рядом с кардиналом. У него вновь обострилась паранойя. Видит везде заговоры.

– Это не означает, что их нет.

– А я и не утверждаю. Жаль, что герцог де Бофор потерял к тебе расположение. Можно было бы вытянуть из него кое-какие сведения.

– Ты слишком практичен, Эме.

– Не отрицаю.

Герцог де Бофор действительно махнул на Виолетту рукой, едва стало известно о том, что маркиза д’Оди принимает ухаживания некоего лейтенанта гвардейцев кардинала. Видимо, внук Генриха Четвертого решил не тратить понапрасну время. Если бы он знал, что Виолетта причастна к гибели его приятеля де Шатонефа, то, наверное, не отстал бы так просто. Но Франсуа не знал.

Та история оказалась на удивление бесшумной. Де Шатонефа не помнили при дворе, Николя де Лекур был личностью мало кому известной, а два головореза и вовсе никого не интересовали. Следствие установило, что имела место дуэль – по какому поводу, теперь не докопаешься. Трупы, найденные на одной из полян Булонского леса (Эме решил, что в том есть некая Божественная справедливость), похоронили, как полагается, и позабыли об этом. Тем более что заговоры вокруг цвели и пахли – выбирай любой. Эме, преданному Мазарини, приходилось несладко.

– Говорят, – лейтенант прервал размышления Виолетты, – что будет переворот. Конде так просто не отступятся.

– Что это означает… для нас? – осторожно спросила Виолетта.

– Пока не знаю, – он отступил, но все еще держал ее за руки. – Возможно, изгнание. Или, напротив, взлет в зенит. Никто не берется предсказать.

– Если ты решишь последовать в изгнание, надеюсь, не забудешь прислать мне записку?

– А ты поедешь со мной? – Эме, прищурившись, смотрел ей в глаза. Жесткий человек. Непререкаемый. Невозможный.

Любимый.

Виолетта улыбнулась.

– Шевалье де Фобер, перестаньте задавать глупые вопросы. Наше венчание через две недели. И если вы опасаетесь супружеских уз и решили таким образом увильнуть, ничего у вас не получится!

Он ухмыльнулся.

– И устроить переворот, чтобы на тебе не жениться? Да ты подозреваешь во мне Маккиавелли!

– Эме, я тебя люблю и поеду с тобой куда бы то ни было. Хоть в изгнание, хоть на войну. Мне все равно.

– А мне нет.

– Так и должно быть.

Эме де Фобер помолчал еще немного, а потом заметил:

– Что ж, в таком случае я постараюсь справиться с волнением и не удрать из-под венца!

И со смехом увернулся от Виолетты, попытавшейся огреть его вышитой диванной подушкой.