доме зимовать будем. Но на обычный, зато свой, дом ты пока можешь рассчитывать. А если все дома заселят, тогда придется ждать, пока на тот год новые поставят.
— Да гори они, эти господские дома вместе с замками! — В сердцах высказалась вендка. И тут же, опомнившись, сбавила тон. — Просите, госпожа Трауте! Я не Ваш дом имела в виду, Вы же знаете. — Я только кивнула, действительно зная, но желая услышать продолжение. — Нажилась я уже в замке, хватит. А самой с детьми сейчас зимовать, даже не знаю, справлюсь ли. Бабушка Ружа — это же не только помощь, это и совет, и перед соседями заступа.
— Ну и ладно. Я тогда так мужу и передам. — Я понимала, что Марьяна кругом права. Хотя Арвид и представил ее рыцарской вдовой, статус ее был не очень понятным. В любом случае, вендка, никогда не ведшая свое хозяйство, вряд ли потянет сейчас хозяйничать на отдельном хуторе. Да и опасно туда соваться в зиму одинокой женщине с тремя маленькими детьми. Но одно дело еще оставалось незавершенным. — А где сейчас старушка? Мне бы тоже у нее совета спросить.
— В доме она, с детьми. Да Вы проходите, проходите! — Марьяна опомнилась, что претендуя на роль постоянного жильца, она, тем не менее, хозяйку деревни держит на пороге.
Дом внутри оказался почти таким же, как и наш, только поменьше. Хотя, Марьяна с хозяйкой правы, для двух женщин и трех маленьких детей места тут действительно хватит. А чем больше дом, тем больше дров надо для обогрева. Которых, опять же, двум одиноким женщинам неоткуда взять, если господин не позаботится или община не поможет. В отличие от нашего, дом Марьяне достался обжитый. Добротная деревянная мебель, украшенная нехитрыми узорами, кружевные занавесочки, пестрые половички, прочие мелочи, говорящие о том, что об этом доме давно заботится любящая и умелая женская рука.
Хозяйка дома сидела за столом в парадной комнате и шила, что-то негромко рассказывая Хандзе. Малыш играл прямо на полу, на расстеленных овчинах, его младший братик качался в подвешенной к потолку колыбели.
— Здравствуй, госпожа Трауте! — Хандзя побежала мне навстречу, юрким бельчонком проскочив между столом и лавками. — А ты за мной, да? Сегодня наконец-то будем магией заниматься?
— Нет, сегодня точно не будем. — Я засмеялась, гладя по голове прижавшуюся ко мне девочку. Я и не думала, что мы с ней настолько сдружимся за время дороги. — У мужчин после шторма очень много работы. Им не до нас.
— Жалко! Зато мы тут с бабушкой Ружей шьем. — Тут же утешилась непоседа. — Посмотри, мое мне теперь совсем не велико. — Хандзя покружилась, показывая подшитый подол и рукава.
— Красавица! — Похвалила я, переключая свое внимание на пожилую женщину, вставшую с лавки, чтобы поприветствовать меня. Здравствуйте, уважаемая!
— Здравствуйте, госпожа! — Женщина попыталась поклониться, но я попросила ее не суетиться и не прерывать ради меня свою работу. В конце концов, это я без спросу зашла по своим делам.
В отличие от Барбары, которая, несмотря на почтенный возраст, могла дать фору многим молодым, старая Ружа выглядела действительно старой. Не знаю, что в большей мере оставило на ней свой отпечаток: годы или горести, но передо мной сидела действительно старая женщина.
Разговорившись с Ружей, я узнала, что пришла почти по адресу. Вообще-то, куры тут почти в каждом дворе. Но именно Ружа обычно отдавала яйца старосте Виту, чтобы тот потом продавал их на ярмарке. Самой ей уже столько было не надо, а привычка держать во дворе живность осталась. Да и куры, опять же, это тебе не коровы, с ними возни поменьше. В другое время старушка с удовольствием подрядилась бы продавать мне яйца, тем более, если за денежку. Но теперь в ее хозяйстве прибавилось едоков, а куры к зиме начинают нестись гораздо меньше. Так что здесь мне если что и светит, то нечасто.
— А что ж Вы, госпожа, Баську не спросили? Неужто отказала? — Поинтересовалась старушка ревниво.
— Так у нее ведь тоже едоки есть. — Улыбнулась в ответ я. — Не сильно Ваших старше. Ну, посоветуйте хоть, кто еще яиц, сыра, молока продать сможет, и носом не сильно крутить станет.
— Да кто ж перед госпожой нос-то задирать вздумает?! — Всплеснула руками старая Ружа. — Это ведь совсем из ума выжить надо. Прошлый хозяин, тот не спрашивал, у кого что лишнее есть, а просто брал, что надо было. Говорят, до самого короля дошло, как он тут безобразничал.
— Ну, мне хотелось бы, если уж покупать, то у хорошего человека. — Повторила я свой вопрос иначе. И, конечно, тут же получила несколько имен с пояснениями вроде: «Мужик у нее негодящий, тяжело ей с таким…», «У них дети мал мала меньше…» и прочее. Похоже, мое «хороший» старая Ружа поняла как «тот, кто нуждается в помощи». Впрочем, теперь я действительно знаю, кому в поселении приходится туго.
Попрощавшись с женщинами и пообещав Хандзе, что занятия магией возобновятся, как только мы все обустроимся на новом месте, пошла дальше. Пока шла к указанному старой Ружей дому, считала про себя дворы, о которых я уже кое-что знаю. Итак, из шестнадцати домов в селе пятеро — пустуют, а еще в двух живут пожилые вдовы (Ружа — одна, Барбара — с кучей детворы), в одном — хозяин пьющий, женщина сама все тянет. Из трех хуторов один — опустел, а со второго надо людей перевозить в село, сами хозяйство в зиму не вытянут, если верить старосте.
Вот и получается, что жаловаться нам, вроде, не приходится, но и радоваться тут особо нечему. Надо будет не забыть Арвиду рассказать, что тут и как.
Обойдя еще пару дворов, я вернулась домой с корзинкой снеди. Арвида дома не оказалось. Как сказала Хедвиг, он с «молодым господином» (Яном, надо понимать) и другими мужчинами поехали посмотреть на хутора и велели обедать без них. Понимая, что Арвид предупреждал меня о своей службе, я могла только вздыхать. Сварив айнтопф [12], никто еще не перетрудился, а занять себя чем-то было надо. Так что я хотела уже отослать девочку домой, когда вспомнила об одной малости.
— Хедвиг, а
