Она снова поцеловала Саймона, и поцелуй в мгновение стал диким и неукротимым — превратился в танец языков, зубов и неудержимой страсти.
Настолько неудержимой, что Луизе понадобилось несколько минут, чтобы осознать, что Саймон перехватил контроль над движениями, который она хотела оставить за собой, и входил и выходил из неё быстрыми, короткими рывками.
Луиза оторвалась от его рта.
— Ради Бога, сиди спокойно! Моя очередь любить тебя. — Сверкнув взглядом, девушка высоко приподнялась, и он не смог полностью в неё войти. — Знаешь, может, это придётся тебе по душе.
— Ты слишком медленно двигаешься, — пожаловался Саймон.
Луиза резко опустилась на него, потом быстро повторила движение.
— Лучше?
— Да. — Он уткнулся ей в груди, дрожа всем телом — желая вонзиться в неё, но, что есть силы, сдерживая себя. — Но всё же было б лучше, сни… сними ты сорочку.
Радуясь, что это прозвучало не в виде приказа, девушка исполнила его желание. Но команды — не такая уж плохая идея, если судить по рассказу Бетси. Луиза упёрлась грудью ему в лицо.
— Соси их, Саймон, — потребовала она, но не удержалась и добавила, — пожалуйста.
Мало того, что его рот ухватил её за сосок с небывалым пылом, так ещё и плоть его, похоже, затвердела и даже стала больше внутри неё. Её инициатива возбуждала его. Видимо, он всё-таки не безнадёжен.
— Как хорошо, да, — прошептала Луиза, желая вознаградить мужа. — Мне нравится, когда ты так делаешь.
От этих слов Саймон впал в неистовство ласк и поцелуев — один другого восхитительней. Она увеличивала темп, пока из его горла не послышался тихий стон, — его пальцы впились ей в талию, а рот яростно атаковал грудь.
— Прикоснись ко мне… там внизу… — молила Луиза, — так как ты делаешь…
— Вот так? — Мужчина нажал пальцами точно в том месте, где ей хотелось.
Девушка подпрыгнула.
— Да, да… о, небеса… именно так.
— Вот так тебе нравится, да? — спросил Саймон, тела их двигались как одно, вынуждая Луизу снова и снова резко подпрыгивать, когда она обрушивалась на него.
Девушка тёрлась о мужское тело, скакала на нём словно бесстыдная распутница, и внутри неё нарастало удовольствие. Оно грохотало словно упряжка лошадей, несущаяся к пропасти — ближе, ближе. И Луиза торжествовала, чувствуя свою власть над Саймоном, и восхищалась его властью над ней.
Саймон будто когтями сжал ей руки.
— Ты хочешь меня? — прорычал он возле девичьей шеи.
Вот она, печально-знакомая волынка, однако девушка не могла не сказать ему слов, в которых он, казалось, нуждался.
— Да, — прошептала Луиза.
— Скажи это, — потребовал мужчина. — Я хочу тебя, Саймон. Я принадлежу тебе, Саймон.
— Я хочу тебя, Саймон… Я принадлежу тебе… Саймон, — потом осторожно добавила. — Я люблю тебя… Саймон.
Эти слова вырвали у него стон, довели его до крайнего возбуждения и понесли Луизу вместе с ним к вершине блаженства.
Когда Саймон, вцепившись в жену со свирепостью завоевателя, излился в неё, она поцеловала его волосы, и лоб, и всё остальное, куда могла дотянуться, намереваясь показать ему глубину своего чувства.
Только когда напряжение отпустило мужчину, и Луиза уверилась, что он её слышит и осознаёт смысл слов, снова прошептала:
— Я люблю тебя, Саймон.
Он замолчал, издал лишь стон и сжал жену еще крепче, блуждая губами по её телу — целуя щёку, подбородок и горло.
Затем откинулся назад и посмотрел на Луизу таким мучительным взглядом, что у той упало сердце. И в этот самый момент девушка поняла, что каким-то образом выдала себя.
— Теперь ты знаешь, да? — хрипло произнёс Саймон. — Она рассказала тебе.
Дорогой кузен,
Теперь вы заставили меня призадуматься, сэр, об истинных причинах вашей анонимности. Действительно ли это связано с тем, что вы не желаете навредить мой репутации, как поначалу заявили? Или же вы боитесь сойтись со мной в поединке лицом к лицу? Посему предупреждаю вас, кузен, если вам ненароком вздумается мною помыкать, вы проклянете тот день, когда встретили меня.
Ваша разгневанная корреспондентка,
Шарлотта.
— О-она? — заикалась Луиза. — Кто она?
— Бетси, черт подери. — Саймон поднял Луизу со своих колен и отставил в сторону. Потом, повернувшись к ней спиной, встал и начал застёгивать свои кальсоны и штаны. — Она рассказала тебе о… моём деде и его «обучении».
— Я не знаю, о чём…
— Не лги мне! — Он повернулся, лицо его пылало гневом, пока он не увидел настороженное личико жены и не смягчился. — Ну, хватит, дорогая, судя по тому, как ты себя вела, Бетси тебе что-то рассказала.
— Это было так очевидно? — спросила она, не в силах скрыть боли в голосе, одновременно натягивая ночную сорочку.
— Нет, — торопливо произнес Саймон. — Нет, пока ты не сказала, что ты…
Он спохватился, но она знала, что он собирался произнести: «Что ты любишь меня».
У Луизы сжалось сердце.
— Не важно, как я догадался. — Саймон запустил руку в волосы. — Важен сам факт. И теперь я хочу в точности знать, что это шлюшка тебе наговорила.
— Не смей её так называть! — протестовала Луиза. — Она больше не шлюха. И она не хотела ничего мне говорить, клянусь. Я заставила её.
Он засмеялся.
— Заставила. Ну, ладно. И что ты сделала — не дала женщине оправиться после родов и крепко поколотила?
— Нет, разумеется, но ты же знаешь, какой я становлюсь, стоит мне за что-то уцепиться. — Она скрестила руки на груди, когда неуверенно почувствовала себя, пытаясь объясниться и не навлечь еще больший гнев на Бетси. — Я… м-м… заметила, что вы оба узнали друг друга, и вспомнила, что она работала в борделе. Поэтому потребовала, чтобы Бетси рассказала, как познакомилась с тобой… так всё и началось.
— Понятно. — Засунув большие пальцы за пояс штанов, он воинственно выпятил грудь. — Представляю, как она всё преподнесла, каким, видимо, жалким выставила меня.
— Нет, что ты, — невозмутимо произнесла Луиза, решительно не пуская жалостливые нотки в голос. Саймон ненавидел, когда его жалели.
— Поверь, мои приятели из Итона [46] всё бы отдали за то, чтобы их раз в неделю сопровождали в Лондон в бордель и предлагали шлюх на выбор. — Он зашагал по комнате. — Какому мальчишке не хотелось бы по-настоящему насладиться женщинами, которые исполняют всё, что ни прикажешь?
— Однако держат с ним рот на замке, — пробормотала девушка.
Саймон резко развернулся и впился в неё суровым взглядом.
— Черт подери, я хочу знать всё — каждое слово, что она тебе сказала.
