Проклятие. Не везет.
— Я возьму ее на ночь. — Дариус протянул небольшой кошелек, и, почувствовав его вес, хозяйка улыбнулась приветливее.
— Да, на ночь! — Отступив в сторону, она немного комично, по-театральному взмахнула руками. — Средняя дверь, потом наверх и последняя дверь слева.
— Замечательно, — пробормотал он и прошел в дверь, не уделив внимания ни серой тисненой бархатной обивке, ни многочисленным серебряным украшениям. В заведении, которое Нидертон характеризовал как миновавшее свой расцвет, не было ничего, что не сияло бы и не свидетельствовало о богатстве дома.
Господи, это пустая трата времени! Еще один второстепенный свидетель, который покажет Дариусу несколько шрамов и заставит пожалеть, что он родился на свет… Итак, провалится еще одна попытка встретиться с его «главной любимицей», что бы это ни означало, и он, по всей видимости, скоро окажется в тупике.
Считая одинаковые серые двери, Дариус вздрагивал от каких-то приглушенных страдальческих звуков, доносившихся сквозь стены. Даже после недель близкого знакомства с деятельностью подобных клубов, он все равно не мог не вздрагивать, слыша детский плач или болезненные крики женщин.
Он поспешил подойти к последней двери и, прежде чем войти, дважды постучал, на самом деле не ожидая ответа, а потом, повернув дверную ручку, покинул коридор.
— А-а! — удивленно воскликнула женщина. — Вы сегодня спешите, милый?
Дариус покачал головой, а затем растеряно моргнул при виде представшего перед ним беспорядка. Крошечная блондинка в черных кружевных юбках и черном кожаном корсете, вместо того чтобы принять сексуальную позу или прихорашиваться, сидела возле постели и старалась развязать кожаные полоски, которыми была крепко привязана к ножкам кровати. Дариус заметил, что полоски были затянуты так туго, что до крови врезались ей в тело.
— Могу я… помочь вам? — осторожно предложил он.
— А вы сумеете? Мой последний клиент ушел, не позаботившись освободить меня, и я… мне кажется… потеряла чувствительность пальцев.
Дариус опустился на колени возле нее и как мог осторожно начал развязывать замысловатые узлы.
— Это что, общепринятое развлечение?
За свой вопрос он был вознагражден улыбкой.
— Очень немногих. Большинство джентльменов просто устраивают шоу из связывания, но, должна сказать, кое-кто делает это чересчур рьяно.
Пока он трудился, Дариус заметил у нее на лодыжках, запястьях и даже на горле шрамы от многократного использования ремней и наручников. На бедрах у нее была кровь от нескольких неглубоких порезов, а кожа покрыта следами издевательств. Он содрогнулся, но постарался остаться спокойным.
— Вы новенький. — Пока он возился, она пристально рассматривала его. — Значит, вы будете добры к милой маленькой Джулии? Или меня следует наказать за то, что я такое непослушное, безнравственное создание?
— Эту последнюю мне придется разрезать. — Раздраженно выдохнув, Дариус сел на пятки. — Есть у вас нож? Или ножницы?
— Все, что вам нужно, там, — она кивнула, — в комоде у кровати.
Подойдя к комоду, он выдвинул ящик и застыл при виде его смертоносного содержимого: там беспорядочной кучей были свалены ножи, бритвы, щипцы и металлические зажимы всех размеров.
Проклятие.
Пожалуй, Данте упустил это при описании одного из кругов ада…
Взяв самый безобидный попавшийся ему на глаза нож, Дариус вернулся к кровати и, быстро справившись с последней полоской, освободил девушку.
— Благодарю вас, сэр! — с облегчением воскликнула она, потирая пораненные икры.
— Это самое меньшее, что я мог сделать. — Протянув руку, Дариус помог ей подняться на ноги.
Блондинка медленно прошла в угол к небольшому платяному шкафу и открыла его — там наготове висела сотня более узких полосок кожи вместе с какой-то странной упряжью и всяческими инструментами.
— Борьба за освобождение закончена, так что начнем заново, — с улыбкой повернулась к нему девушка.
— Не сегодня, — твердо сказал он. — Я просто хотел поговорить с вами и задать несколько вопросов.
— Вы заплатили, чтобы поговорить со мной? — Она нахмурила лоб, и Дариус кивнул. — Да, это что-то новенькое! — Она шаловливо села на край кровати. — Но я не слишком разговорчива, если не выпью.
Дариус кивнул, с досадой осознав, что приобретает опыт этой игры.
— Джулия, здесь есть колокольчик, чтобы позвонить и заказать что-нибудь выпить? Или мне нужно крикнуть в коридор тому щедро посеребренному херувиму чтобы попросить бутылку?
Хихикнув, блондинка плавно встала с кровати и потянула шнурок на стене, скрытый за портьерой, на которой серебряной нитью была вышита сцена, изображавшая нескольких сатиров.
Дариус не успел спросить девушку что она предпочитает, потому что раздался звон колокольчика и за деревянной шторкой, которую она отодвинула, материализовались бутылка красного вина и два бокала.
— Хитро, — заметил он.
— В «Грей» никто никого не должен видеть. Здесь все, как привидения, — объяснила она. — Это позволяет нашим клиентам чувствовать себя в безопасности.
Как можно чувствовать себя в безопасности здесь?
До краев наполнив один бокал, девушка начата наполнять другой, но Дариус жестом остановил ее.
— Мне не нужно.
Джулия не стала спорить, а с открытой бутылкой в руке снова села на кровать и с жадностью наслаждалась вином.
— Вы странный парень, сэр, но, пожалуй, нравитесь мне.
Придвинув к кровати единственный в комнате стул, Дариус сел и завел легкий разговор. Он задавал обычные вопросы о ее возрасте и истории и верил ее словам, но вначале ответы Джулии содержали мелкие несущественные подробности, которые почти ничего ему не давали. Однако после четвертого бокала вина она стала гораздо дружелюбнее, и в конце концов Дариус начал думать, что у него, возможно, есть небольшой шанс откопать пару ростков полезной информации.
— Нидертон? — Блондинка закусила губу. — Этот — просто ужас! Он платит весьма хорошо и должен так платить, потому что после одного сеанса с ним нужна неделя на восстановление. И известно, что он погубил карьеру нескольким девушкам за то, что они недостаточно хорошо знали свое дело.
— Он часто приходит сюда? — спросил Дариус.
— В последнее время не так часто.
Дариус упал духом, понимая, что исчезает последняя надежда.
— Не приходит? Даже чтобы повидать свою любимицу?
Джулия сделала огромный глоток, а потом пронзительно расхохотатась.
— Он не приходит, потому что ему не нужно приходить, если он хочет оседлать эту кобылу!
