— Так же как и леди Тейлор… — пробормотала Джулианна. — Но, спасая меня, она потеряла возможность расспросить ту женщину.
— Да, вы правы, — ответил МайкЛ. — Но к счастью, случилось то, что случилось. А Антония действительно ненавидела этого человека. Она считала, что Роже виновен в смерти ее близких, И, спасая вас, она в каком-то смысле пошла на жертву.
Джулианна молчала, и Майкл добавил:
— Думаю, что таким образом она вернула мне долг.
Он давно уже предполагал, что ее чувства к нему всего лишь странное порождение этой зависимости. Очевидно, Антония считала, что она в долгу перед ним. И если так, то сейчас, вернув ему долг, она наконец-то освободилась от этой зависимости и, следовательно, освободилась от своей «любви» к нему.
Да, она спасла Джулианну от смерти, и теперь ничего ему не должна. Более того, теперь он у нее в долгу.
— Так что же Роже? — напомнила Джулианна. — Неужели из-за того, что случилось, вы никогда не сможете найти его?
Майкл провел ладонью по щеке жены и, поцеловав ее в висок, с улыбкой сказал:
— В последнее время мне кажется, что Роже скорее призрак, чем живой человек.
Невольно повторив недавние слова Лоренса, он вдруг понял, что капитан, в сущности, прав. Потому что Майкл уже не испытывал особого желания сводить старые счеты. Более того, он наконец-то осознал, что и для него война закончилась, как она закончилась для всех остальных.
— Роже — призрак? — переспросила Джулианна. — Вы хотите сказать, что больше не собираетесь его искать?
— Пожалуй, что так, — ответил Майкл. — Сначала я был уверен, что это он стоит за попытками убить меня, но теперь, узнав правду, понял, что у нас с ним нет причин для вражды.
— Если он англичанин… разве он не изменник?
— Ох, дорогая, поверьте, война очень меняет людей. Посмотрите хотя бы на Антонию. Эта женщина может защитить себя лучше, чем большинство мужчин, которых я знаю. Но она родилась в богатой аристократической семье и до войны находилась под опекой своих близких. Война очень изменила ее, сделала сильной. Думаю, так происходит со всеми. Если беды и несчастья не уничтожают нас, то мы, выжив, становимся сильнее.
Прижавшись к мужу покрепче, Джулианна прошептала:
— Я обязана ей жизнью.
— Нет, это я в долгу перед ней за ваше спасение. Ну а сейчас, если я ответил на все ваши вопросы, — может, сменим тему?
— А что бы вы сейчас хотели обсудить? — Она коснулась обнаженной груди. — О чем хотели бы поговорить?
Майкл, забыв о том, что собирался просто обнимать жену, пока она не заснет, мгновенно вспыхнул. Коснувшись губами ее губ, он прошептал:
— О нас с вами.
— М-м… Очень интересная тема.
Рука Джулианны спустилась еще ниже, к его животу. Когда же пальцы жены коснулись его возбужденной плоти, Майкл невольно застонал и хриплым шепотом проговорил:
— Наш брак… Все сложилось совсем не так, как я ожидал.
— А как же?
Ее пальцы сноба коснулись его восставшей плоти.
Но Майкл тут же перехватил ее руку и заглянул ей в глаза. Эти прекрасные синие глаза с густыми ресницами и изящными арками бровей смотрели прямо на него, ий в них была не только страсть, но и любовь. Да-да, теперь он не сомневался: жена смотрела на него с любовью и нежностью.
И тут он наконец проговорил:
— Все сложилось совсем не так, потому что я прежде думал, что наше венчание всего лишь формальность, листок бумаги. И я даже не предполагал, что дам вам не только свое имя, но и свое сердце.
«Неужели он действительно это сказал? — думала Джулианна. — Неужели он отдает мне свое сердце?»
Раньше ей казалось, что Майкл Хепберн — человек холодный и сдержанный. Собственно, он таким и был, когда она выходила за него замуж. Но теперь… теперь он изменился, стал совсем другим и даже заговорил о своем сердце. И он нежно обнимал ее, предлагая свою силу, свое тепло, предлагая всего себя…
— Я совсем ничего не знаю о любви, — продолжал Майкл, с трудом подбирая слова. — Мне часто доводилось бывать любовником, но только в одном смысле этого слова. А с вами — все по-другому. Все по-другому было уже с самой первой ночи. Да, я желал вас, как желают любую красивую женщину. — Он лукаво улыбнулся. — Но кроме желания, было и что-то еще — я чувствовал это.
— Что-то еще? — переспросила Джулианна. — Что же именно?
Майкл, казалось, задумался о чем-то, потом пробормотал:
— Знаете, в тот вечер, когда вы поздно вернулись… Я тогда чуть с ума не сошел. И кое-что понял.
Джулианна мысленно улыбнулась. Все-таки маркиз Лонгхейвен был верен себе — не мог говорить прямо. И если уж не уходил от ответа, то говорил иносказательно.
Но в эту ночь она не собиралась принимать подобные ответы, потому что эта ночь была самой важной в ее жизни.
Осторожно высвободив руку, Джулианна принялась развязывать пояс на халате мужа. Стаскивая с него халат, она с улыбкой проговорила:
— Милорд, мне очень интересно узнать, что же именно вы поняли. — Она поцеловала его в шею. — Поверьте, это совсем не трудно. Я ведь уже говорила вам эти слова. Могу еще раз сказать. Я люблю вас. Вот видите, как просто?
— О, мучительница… — пробормотал маркиз со стоном. И вдруг, уложив жену на спину, с ухмылкой добавил: — Не говоря уже о том, что на вас слишком много одежды.
Она не протестовала, когда Майкл принялся снимать с нее халат, а затем нижнюю рубашку. Отбросив одежду в сторону, он накрыл ее своим обнаженным телом, и Джулианна, охваченная восторгом и страстным желанием, обвила руками его шею и крепко прижалась к нему. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе, и Джулианне казалось, что жар этого поцелуя растекается по всему телу. Когда же Майкл принялся покрывать поцелуями ее шею и грудь, она громко застонала и выгнулась ему навстречу. «Возможно, он никогда не скажет этого, — промелькнуло у нее неожиданно, — Что ж, в таком случае придется смириться, придется довольствоваться тем, что есть…»
Майкл раздвинул ее ноги и тотчас же вошел в нее стремительным толчком. Потом замер на мгновение и прошептал на ушко:
— Я люблю вас, Джулианна. Мне кажется, что сейчас самое подходящее время сказать об этом. И вы были правы, это совсем не трудно.
Слова мужа наполнили ее сердце радостью, и радость эта стократно усиливала наслаждение. Раз за разом она устремлялась навстречу Майклу, и они двигались все быстрее и взмывали все выше, пока наконец не достигли вершины блаженства. А потом, задыхаясь, они замерли в изнеможении, крепко обнимая друг друга.
Оба долго молчали, и Джулианне уже казалось, что она вот-вот заснет — она ужасно устала, у нее был очень тяжелый день, — но тут Майкл приподнялся и тихо спросил:
