– В опере нет ничего непристойного! Мой муж – человек широких взглядов и прекрасно понимает, что сцена – мое призвание.
– Твое призвание – сидеть дома и рожать детей!
Колин внезапно оживился. Подступив к шурину, он ухватил его за галстук и одним сильным толчком притиснул к стене.
– Чем ей заниматься теперь, вас более не касается! – процедил он сквозь зубы.
– Колин, прекратите это, – услышал он у себя за спиной умоляющий голос Шарлотты.
Ошарашенный Бриксхем не в силах был выговорить ни слова.
Поборов гнев, Колин ослабил хватку, но не сводил глаз с лица шурина.
– Почему вы решили украсть рукопись сейчас, ну?
– Я хотел, чтобы певица Лотти Инглиш исчезла, – немедленно, хоть и еле слышно ответил Чарлз. – Продав такую дорогую рукопись, я мог избавиться от угрозы, что кто-нибудь проведает об истинном происхождении Лотти Инглиш, я мог бы жить в роскоши всю оставшуюся жизнь, расплатившись со всеми долгами. – Бриксхем вздернул подбородок и посмотрел Шарлотте в лицо: – Ты не собиралась продавать рукопись, чтобы спасти нас, значит, это следовало сделать мне.
Колин внезапно отпустил Бриксхема и отшатнулся от него с таким видом, словно его озарило.
– Так-так, стало быть, это вам Шарлотта обязана приглашением на гастроли в Италию? Вы все это подстроили?
– Что? – выдохнула Шарлотта.
Бриксхем прищурил глаза – он явно не собирался сдаваться.
– Вы не имеете права удерживать меня силой, сэр, – попытался он перейти в нападение.
Но Колин больше не собирался силой добиваться признания от графа. Ему было достаточно одного взгляда на лицо Сэди, чтобы убедиться в правильности собственной догадки.
– И вы все знали о его планах, не так ли? – обратился он к француженке.
– Я не верю этому! – снова услышал Колин у себя за спиной возглас Шарлотты.
– Так это правда или нет, Бриксхем? – строго спросил герцог, сжимая кулаки. – Как вы провернули это? Напрямую вступили в контакт с дирекцией театра? Хотели обманным путем заставить Лотти Инглиш уехать на континент, чтобы хоть на время избавиться от нее?
– Чарлз, скажи, что все это неправда, – прошептала Шарлотта, протягивая руки к брату.
– К сожалению, это правда, – вместо него ответил Колин. – Ваш брат обо всем рассказывал Сэди, вот почему она узнавала о ваших перспективах раньше вас. – Герцог снова посмотрел на француженку: – Что он посулил вам? Деньги? Или, может быть, обещал устроить вас на освободившееся место, используя свои связи?
В комнате надолго повисла гнетущая тишина. Но даже теперь, когда бесчестные умыслы Чарлза Бриксхема были изобличены, граф не желал это признавать.
Молчание нарушил сэр Томас, который шумно вздохнул и, подчеркивая каждое слово, сказал:
– К сожалению, несмотря на то что вы оба, граф Бриксхем и мисс Пьяже, вполне заслуженно станете пищей злословия и посмешищем для светских львов, я не нахожу здесь состава преступления…
– Нет, он имеет место, – возразил Колин, глядя при этом на Сэди. – Кто-то пытался искалечить, если не убить, мою жену.
– Я не имею к этому никакого отношения! – выкрикнул Бриксхем. – Я никого не просил причинять зло моей сестре. Сама мысль о чем-либо подобном приводит меня в ужас.
– Наверняка потому, что рассчитывали на ее денежную помощь в случае, если она выйдет за меня замуж? Это позволило бы вам расплатиться хотя бы с некоторыми вашими долгами, – съязвил Колин.
Граф ничего не ответил и поджал губы, словно надеялся таким образом удержать язык на привязи.
Сэди переводила взгляд с Колина на графа и обратно. Она явно была напугана поворотом событий, который может сделать ее предметом общего осуждения. И защищать ее некому.
Скрестив руки на груди и высоко подняв голову, она произнесла громко и дерзко:
– Я требую, чтобы мне предъявили доказательства моего участия в этом деле.
Колин понимал, что у него нет сколько-нибудь убедительных доказательств того, что Сэди или Чарлз пытались искалечить Шарлотту. Понимали это и все остальные. Однако Колин все еще надеялся, что Сэди по неосторожности сама изобличит себя.
– Вы полагаете, что у меня нет доказательств? Может быть, и так. Но это уже дело полиции – расследовать каждый так называемый несчастный случай, который происходил в театре с Лотти Инглиш, и в точности установить, где находились вы в каждый конкретный момент. – Он, прищурившись и пренебрежительно усмехнувшись одним уголком рта, посмотрел на Сэди: – Когда допрос ведут представители власти, люди, как правило, рассказывают обо всем подчистую, мисс Пьяже. Вам следовало бы трезво оценить ваши поступки. А я подозреваю, что вы глубоко увязли во всей этой некрасивой истории.
– Да, настолько, что вас могут арестовать, – вполне благодушно и даже с некоторым сочувствием добавил сэр Томас.
Сэди с искаженным от страха лицом попятилась и нервно облизнула пересохшие губы. В эту минуту раздался неожиданный стук в дверь, от которого вздрогнули все присутствующие. Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась голова одной из актрис, которая удивленно приподняла подведенные брови при виде столь странной компании.
– Лотти, у тебя всего две минуты, – проговорила актриса, – а тебе еще переодеться надо.
Колин посмотрел на жену. Шарлотта выглядела бледной и расстроенной, но для Колина ее лицо было открытой книгой, и он сразу понял, что ее обуревает гнев.
Донеслись приглушенные звуки музыки, и это спасло Колина от того, чтобы сделать всего три шага и убить шурина за то, что он за долгие годы жизни в одном доме принес сестре столько горя. Вместо этого Колин подошел к Шарлотте, взял ее за руку и повернул лицом к себе.
– У нас еще будет время завершить этот разговор, – с ласковой улыбкой произнес он, – а сейчас вам пора на сцену. Публика ждет.
В глазах Шарлотты он увидел смятение и неуверенность, она все еще не оправилась от шока. Колин нежно погладил ее по щеке.
– Идите на сцену и пойте так, чтобы я вами гордился, моя прекрасная герцогиня. Вы настоящая звезда.
Шарлотта кивнула и постаралась улыбнуться в ответ. Потом вдруг повернулась к брату и прошипела:
– Мы еще вернемся к нашему разговору, Чарлз.
Бриксхем с отвратительной ухмылкой посмотрел вслед уходящей сестре.
Сэди провела ладонями по своему костюму.
– Мне тоже надо идти, – сказала она.
– Боюсь, что вам придется остаться, мисс Пьяже, – возразил сэр Томас. – Думаю, сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать расследование и определить меру вашего участия в этом заговоре.
– Но мне надо на сцену, – настаивала она.
– Я уже имел честь сообщить присутствующим здесь, что вы поете только в хоре. Ваше отсутствие пройдет незамеченным, – сказал Колин.
