Мара настороженно смотрела на фанерную коробочку. Обычная коробка. Такие есть в любом магазине.
— Что там?
— Если я вам скажу, сюрприз будет испорчен, моя дорогая. Подойдите же, посмотрите сами.
— Хорошо. — Не сводя с пришельца глаз, Мара осторожно переместилась к столу. Дрожащими руками придвинула к себе коробку, распутала плохо завязанный бант и откинула крышечку.
Опустив взгляд, Мара застыла от ужаса. В легких вдруг закончился воздух.
Мистер Мясник убрал руки за спину.
— Теперь вы видите, миледи, что я могу обратиться к вам с просьбой. Не думаю, что вы сочтете ее невыполнимой.
Мара негнущимися пальцами вынула из коробки маленькую разноцветную шапочку, которую она собственными руками связала Томасу. Утром миссис Басби надела ее на мальчика.
— Где Томас? — От невыносимого ужаса у нее закружилась голова. Мара медленно подняла взгляд на Мясника. — Что вы сделали с моим сыном?
— Успокойтесь.
— Что вам нужно? — закричала она.
— Небольшая услуга. Один маленький листочек бумаги. В обмен на жизнь вашего сына.
Поездка в Карлтон-Хаус прошла как во сне.
«Пожалуйста, я сделаю все, что угодно, только верните мне моего сына!»
Мара выскочила из дома в такой спешке, что забыла надеть шляпу, только успела схватить ридикюль. Дрожащими пальцами она сунула туда обрывок бумаги, на котором Мясник записал адрес в Севен-Дайалс, куда она должна будет потом отправиться.
Она ехала в наемном кебе. Для виконтессы это необычный способ передвижения, но сегодня она отправила Томаса в собственном экипаже.
В ушах похоронным звоном звучали инструкции Дрезденского Мясника. «Поедете в Карлтон-Хаус, зайдете в главную библиотеку. Вот этим ключом откроете кабинет регента. Он же подходит к ящику письменного стола».
Если бы Джордан не рассказал ей об истинном смысле своей работы и о том, что происходит в темных углах Карлтон-Хауса, у Мары не хватило бы сил держаться. Но сегодня утром, прося у нее прощения, он кратко описал положение, и Мара поняла, что от нее требуют того же, что и от герцога Холифилда.
Должно быть, у герцога ничего не вышло. После встречи с Дрезденским Мясником Мара не сомневалась, что бедный незадачливый Альберт погиб, но погиб не раньше, чем предложил ее в качестве более удачной альтернативы.
Часть ее существа стремилась побежать к Джордану, упасть в его объятия, умоляя спасти Томаса. Но Мара не смела. Мясник распорядился очень определенно. «Нигде не останавливайтесь. Ни с кем не разговаривайте. Не пытайтесь обратиться к властям. Если вы совершите любое из этих действий или как-то иначе нарушите мои указания, за вашу глупость будет расплачиваться ваш ребенок.
Если вы замешкаетесь и я не получу список до полуночи, первой умрет старая няня».
«Миссис Басби! Боже, помоги мне, несчастной!»
Подъехав к Карлтон-Хаусу, Мара вышла из кеба, трясущимися руками расплатилась с извозчиком и устремилась к личному входу, которым она обычно пользовалась, когда бывала у принца.
Гвардейцы в красивой форме, отлично вооруженные и обученные, приветствовали леди Пирсон не только почтительными улыбками, но и озабоченными взглядами — каждому было видно, что дама очень расстроена. Только немыслимым усилием воли Мара заставила себя не закричать и не позвать на помощь, а изобразить вымученную улыбку. Ворота перед ней распахнулись без всяких препятствий.
Кивком поблагодарив служителей, Мара вздохнула с облегчением, когда ей сообщили, что принца нет дома.
— Тогда я его подожду. Мне… мне надо с ним поговорить, — дрожащим голосом произнесла она. — Он всегда так добр ко мне.
Подлинные слезы в ее глазах послужили столь мощным оружием, что ни один мужчина не смог ему сопротивляться.
— Разумеется, леди Пирсон. Сюда, пожалуйста, направо. Я провожу вас, — произнес капитан гвардейцев с обычной офицерской любезностью.
Мара, как в трансе, отправилась следом за ним.
— Вам, очевидно, надо присесть, — добавил он, предлагая ей руку. Похоже, он боялся, что она сейчас упадет в обморок.
Неужели она так плохо выглядит?
— Чем еще могу вам служить? — обеспокоенно спросил он.
— Спасибо. Мне ничего не нужно. Все в порядке. Дело в… моем сыне. Проблемы с родственниками мужа. Ничего нового. Просто мне нужен совет от крестного отца мальчика. Мне бы посидеть в спокойном уголке и подождать, пока он вернется.
— Ну разумеется.
— Не возражаете, если я подожду в библиотеке? — собравшись с духом, спросила Мара, хотя все в ней кричало, что за этот поступок она будет гореть в аду. — Почитаю что-нибудь, пока буду ждать.
— Конечно, миледи. — И нарядный гвардеец повел ее по мраморному коридору.
В сверкающем вестибюле перед библиотекой Мару заметил один из дворецких Джорджа, тут же обратил внимание на ее необычную бледность и заботливо обратился к ней:
— Леди Пирсон, вы хорошо себя чувствуете?
— Да-да, все в порядке, — выдавила Мара.
— Леди Пирсон немного огорчена. Она приехала повидаться с его королевским высочеством.
— О, боюсь, регент сегодня занят. Открытие новой школы возле Виндзора. Но он скоро вернется, миледи.
— Леди Пирсон желает подождать в библиотеке, — сообщил капитан.
— Конечно. Подать вам чаю, миледи? Мы как раз получили партию великолепного улунга.
— Да, пожалуйста. Вы очень добры, — сдавленным голосом проговорила Мара. «Только бы он поскорее убрался!» Она явилась сюда, чтобы предать их всех, а эти добрые люди так носятся с нею! Ужасно. Мара не могла этого вынести.
— Думаю, ее светлость желает побыть в одиночестве, — многозначительно заметил капитан, когда они с дворецким собрались уходить.
— Понимаю. Я подам чай для леди Пирсон, а потом лично прослежу, чтобы ее никто не беспокоил.
— Благодарю вас обоих, — вымученно улыбнулась Мара.
— Не стоит благодарности, миледи. — Капитан открыл перед ней дверь библиотеки и проводил к большому кожаному креслу.
Мара с облегчением опустилась на мягкое сиденье.
— Вот, пожалуйста. На всякий случай, — пробормотал капитан и с понимающей улыбкой достал свой чистый, отглаженный платок.
На глазах Мары снова показались слезы, она промокнула их сложенным платком.
Она не желала думать, что произойдет с ним и с добросердечным дворецким, когда ее предательство обнаружат. Никто из них не мог ее ни в чем заподозрить. Все привыкли, что леди Пирсон часто бывает в Карлтон-Хаусе.
— Прикройте, пожалуйста, дверь, — попросила она капитана. — Не хочется, чтобы все видели, в каком я сегодня состоянии.
