«Воспоминания/день десятый. Сегодня появился Лукан Тревейн».
Лукан стоял на границе между защищенной землей Келтаров и своим охранным барьером и смотрел на замок. Он презрительно пнул барьер, поскольку уже давно не чувствовал боли. Сила Келтаров буквально звенела под его ногами, пытаясь пробиться через его барьер и борясь с его защитными чарами.
Потребовалась целая ночь и усилия десяти тренированных людей, чтобы закрепить за ним участок земли, достаточный для достижения цели. При свете бледной луны, пока весь замок спал, они закляли землю от черного лимузина, который ждал их возвращения, до линии, проведенной вокруг замка, который Кейон считал своим.
Сейчас Лукан стоял примерно в сотне ярдов от замка и ждал. Горец не стал тратить время и силы на защиту большую, чем было необходимо, да в этом и не было смысла. Лукан подобрался к замку не ближе, чем рассчитывал горец.
До тех пор пока он не пересечет черту, Кейон не мог использовать магию против него. До тех пор пока черту не пересечет Кейон, Лукан не сможет использовать магию против горца. Они оба были бессмертны, оба тут же заживляли раны и не могли навредить друг другу ничем, кроме колдовства. Уже очень давно они вычислили, какими заклятиями нейтрализовать силу друг друга. Только так мощные колдуны соглашались встречаться с глазу на глаз — на нейтральной территории. Кейон не пересечет линии, Лукан тоже, разве что одному из них удастся спровоцировать другого, а для этого они были слишком умны.
Да, Лукан был бессмертен, и его нельзя было уничтожить физически, но можно было заколдовать. Если ему хватит глупости шагнуть за поставленный Кейоном барьер, горец поймает его, спеленает в кокон и погрузит в мистический стазис, беспомощного, как муха в паутине.
Да, со временем Лукан придумает, как выбраться, но он слишком дорожил своим временем, чтобы рисковать. И он не хотел ввязываться в открытый бой с Кейоном.
Ситуация была хуже, чем он предполагал. Лукан чувствовал мощь двух Келтаров, которые жили в замке. Он ничего не знал о них, но их сила была такой же древней, как и их имена. Они были очень сильны. Не так, как Кейон. Но и не так, как знакомые ему друиды.
Лукан прибыл вчера вечером и быстро докопался до сути: не было способа пробраться в этот замок без помощи изнутри.
Вот почему он потратил ночь на чары, вот почему стоял сейчас здесь.
Что ж, он снова прибегнет к своим уловкам, как и тысячу сто тридцать три года тому назад.
— Тревейн. — Ноздри Кейона яростно раздувались, когда он выплюнул это имя.
— Келтар, — выплюнул в ответ Лукан, и словно самая едкая из всех кислот заструилась по его черному от татуировок языку.
Этот язык произносил такие жуткие заклятия и такое отвратительное вранье, что, казалось, давно должен был сгнить у колдуна во рту так же, как сгнила в его теле душа.
— Что-то не похоже, что ты готов умереть ради меня, — поддразнил Лукан.
Кейон мягко рассмеялся.
— Я готов был умереть еще тысячу лет назад, Тревейн.
— Правда? Я видел фотографии твоей женщины. Она довольно привлекательна. Я трахну ее, как только уплачу десятину.
— Ты никогда больше не уплатишь десятины, Тревейн.
— А тебе придется смотреть на нас, горец. Я прижму ее к твоему зеркалу и…
Кейон отвернулся и зашагал к замку.
— Ты зря тратишь мое время, Тревейн.
— Тогда зачем же ты вышел, Келтар?
Кейон повернул обратно, подошел к линии и пнул барьер. Они стояли так близко, что едва не соприкасались носами. Лишь волосок отделял их друг от друга и гарантировал безопасность.
Лукан заметил движение за спиной горца. На ступенях богато оформленного главного входа появилась женщина. Как он и надеялся.
— Чтобы посмотреть тебе в глаза, Лукан, — тихо сказал Кейон. — Увидеть в них смерть. И я ее увидел.
Он снова резко отвернулся и направился к замку. И посмотрел на вход.
— Вернись в замок, Джессика. Немедленно.
— А что она думает обо всем этом, Келтар? — снова заговорил Лукан, повышая голос, чтобы девушка его услышала. — Она жаждет мести так же, как и ты?
Кейон не ответил.
— Скажи мне, готова ли она к твоей смерти так же, как ты, горец? — крикнул Лукан.
Кейон перешел на бег.
— Я не верю, что ты хочешь умереть, Келтар, — кричал Лукан ему вслед. — И я не хочу умирать. Я готов почти на все, чтобы остаться в живых. И думаю, что согласен на все, что угодно, лишь бы уплатить десятину Темному Стеклу в полночь Самайна, — Его голос гремел, слова эхом отражались от каменных стен замка.
Кейон в несколько прыжков оказался у входа. Схватив Джессику за плечи, он затащил ее внутрь и захлопнул дверь.
Лукану было все равно. Он достиг того, за чем пришел. И его последние слова предназначались вовсе не Келтару. Они предназначались женщине, которая стояла на ступенях и глупо позволила своим эмоциям отразиться на лице. Она сжала руки в кулаки, ее глаза блестели от горя.
На это понадобится время. Лукан не сомневался, что пройдет несколько дней, с потерей которых он вынужден будет смириться, и кое-кто умрет, став жертвой его недовольства. Да, Лукан не мог прочитать ее мысли, он снова врезался в странный, гладкий и твердый барьер вокруг ее сознания, но он читал язык ее тела. Нет никого глупее влюбленной женщины.
— Подумай об этом, Джессика Сент-Джеймс, — прошептал Лукан. — Пусть эта мысль пожирает тебя изнутри.
Много часов спустя, когда Лукан Тревейн давно уже вернулся в своем черном лимузине туда, откуда явился, Джесси уставилась на экран компьютера в темной библиотеке.
Она прижала ладони к холодной столешнице под мягко подсвеченным портретом патриарха клана МакКелтаров, жившего в восемнадцатом веке, и его жены. Джесси старалась держаться подальше от клавиатуры и мыши.
Было четыре часа утра, и в замке было тихо, как в могиле. Да он и казался ей могилой. Не только ее впечатлило появление колдуна. Тягостное предчувствие охватило всех МакКелтаров.
Только Кейон испытывал мрачное удовлетворение. «Лукан пришел умолять. Он понял, что я победил», — сказал он Джесси.
Победил, мать его. Смерть — это не победа. Только не для нее.
Лукан Тревейн был злом. Это он должен умереть, а не Кейон.
Джесси взъерошила волосы, глядя на экран. Лукан Тревейн пугал ее до судорог. Она не знала, чего ожидать от древнего врага Кейона, но, несмотря на все предупреждения, оказалась совершенно не готова к увиденному.
Лукан был не похож на человека. Пластина в ее голове защищала ее от принуждения и глубокого сканирования, но она же защищала ее от магии, и, в то время как Хло и Гвен видели привлекательного мужчину, Джесси смогла разглядеть истинный облик темного колдуна.
