– Нет, я не собираюсь на покой, и мне не нужна их помощь для победы на выборах. В течение шести лет я был хорошим шерифом, люди мне доверяют. Они будут меня избирать, а не Мейджорсы или Найты.
Гаррисон подошел, предложил ему выпить. Сэм снова отказался.
– Нет, ты выпей, Сэм. Тебе это очень скоро понадобится. Еще прежде, чем мы закончим разговор.
Адамс взял стакан, поставил на стол.
– Я считаю, что разговор закончен.
– Для тебя скоро все может закончиться, включая и политическую карьеру. Люди тебя, возможно, и выберут, однако в списки тебя должна включить партия. А если ты не отнесешься к этому делу реалистично, Сэм, скажу откровенно: я сделаю все возможное, чтобы тебя вышибли из партии. В средствах я не стану стесняться.
Гаррисон кивнул окружному прокурору. Эдвардс принял эстафету:
– У нас ведь у всех случалось в жизни нечто такое, что мы предпочли бы сохранить в тайне от всех. Разве не так, Сэм?
– О Господи! – Широкие плечи шерифа поникли, словно от непосильного груза.
Четыре года назад у него завязалась интрижка с женщиной, снявшей на лето один из коттеджей у озера. Ее муж обычно приезжал на уик-энд, однако случалось, что дела задерживали его в Нью-Йорке. Она же, весьма темпераментная особа, с трудом переносила одиночество. В первый же вечер знакомства Адамс переспал с ней в ее коттедже. Их отношения продолжались почти все лето, пока однажды муж не явился неожиданно в субботу, когда любовники думали, что он на работе.
Адамсу удалось выскользнуть через заднюю дверь, прежде чем взбешенный супруг его рассмотрел. Женщине повезло гораздо меньше. Муж избил ее так жестоко, что несчастную пришлось отвезти в больницу. Супруга арестовали и обвинили в нападении и злостном избиении. На допросе он представил связку ключей, которые неизвестный соблазнитель его жены, по его утверждению, обронил во время поспешного бегства. И Уолтер Эдвардс, и шериф Адамс присутствовали на том допросе. К цепочке с ключами был прикреплен перочинный нож, на котором, если приглядеться получше, можно было разобрать буквы «С» и «А». Эдвардс хорошо знал этот ножичек. Во время обсуждения полицейских проблем, будь то в окружной прокуратуре или в офисе шерифа, Адамс, когда нервничал, неизменно вынимал перочинный нож и начинал чистить ногти маленьким лезвием.
После допроса окружной прокурор подошел к столу и взял связку ключей.
– Не возражаете, капитан? Это, конечно, не улика, но я посмотрю, не смогут ли мои следователи найти владельца. Он нам, разумеется, не понадобится в качестве свидетеля. Дело яснее ясного. Но все же… Есть кое-какие догадки.
Капитан испытывал лишь благодарность к окружному прокурору за то, что тот избавил его хотя бы от одной рутинной детали нудного дела.
Шериф и окружной прокурор вместе покинули здание суда. На парковочной площадке Эдвардс положил руку шерифу на плечо.
– Сэм, – произнес он без всякого выражения в голосе, – я подумал – наверное, лучше, если ты сам займешься этими ключами.
Он достал связку ключей из кармана и вложил Адамсу в руку. Шериф пробормотал что-то нечленораздельное, тупо глядя на ключи.
Окружной прокурор сел в машину. Подмигнул шерифу.
– Веди себя хорошо, Сэм. А если не можешь хорошо себя вести, черт возьми, старайся хотя бы не попадаться.
Какого дьявола! Адамс не собирался без борьбы отказываться от своих принципов, поступаться чувством долга, самоуважения, гордости.
– Уолт, не надо так со мной поступать. И с собой самим тоже. Сенатор Гаррисон, выслушайте меня хотя бы, прежде чем вы решите все замазать, словно ничего и не произошло. Это не проступок и не простая неосторожность. Черт! Я знал молодого Брюса во время учебы в школе. Ему сходили с рук такие вещи, за которые любой другой здорово бы поплатился. Согласен, Мейджорсы пользуются некоторыми заслуженными привилегиями в округе.
– В штате, – с пафосом поправил Гаррисон.
– Ладно, в этом штате. Мы хорошо знаем, что существуют разные законы для бедных и богатых. Я уже смирился с этой горькой истиной. Но убийство! Три хладнокровных убийства! Что бы вы там ни говорили, сенатор, вы знаете об этом не хуже меня. Прошлой ночью Карл Мейджорс, его сын и Хэм Найт поехали разыскивать тех троих, что изнасиловали девушку. Они взяли с собой оружие и воспользовались им. Господи! Вы бы видели тот домик! Как на бойне.
– Как на бойне… – медленно повторил сенатор. Он, по-видимому, решил воспользоваться образом. – Но ведь бойня для того и существует, чтобы убивать животных. Джейк Спенсер и двое других – они ведь не лучше животных. Они хуже.
Адамс смотрел на загорелого, представительного сенатора с легким презрением, к которому примешивалась жалость. Да, внешность обманчива. Он выглядит таким свободным, таким неуязвимым.
– Интересно, в каком вы у них списке, сенатор? – негромко спросил шериф.
Гаррисон отвернулся, отошел к бару наполнить свой стакан. Последним в игре, задуманной против шерифа Адамса еще до восхода солнца, выступил окружной прокурор Уолт Эдвардс.
– Следует учесть еще одно, Сэм. То, что неизбежно произойдет, даже если мы решим последовать высоким принципам и выступим в качестве свидетелей против Мейджорсов. Состоится суд. Обвиняемые мстили за бесчестье дочери, сестры. У людей, живущих в горах и по долинам рек, издавна существуют неписаные законы. Библейские заповеди. Око за око. Ты помнишь танцора, в двадцать шестом году, Сэм? Ты тогда сам его привел. Он перерезал глотку приезжему, которого застал в амбаре со своей четырнадцатилетней дочерью. Что это было, изнасилование? Как же, черта с два! Она была известной шлюхой, спала со всей клинтонской школой. И что же? Присяжным потребовалось десять минут, чтобы его оправдать. А здесь речь идет о судебном преследовании таких людей, как Мейджорсы. Да меня в суде просто засмеют! Карл, Брюс и Хэм станут национальными героями. Даже если бы мы не принадлежали им с потрохами, они бы все равно вышли сухими из воды. Ставлю десять против одного, что в этих местах не соберешь суд присяжных, по крайней мере, половина из которых не зависела бы от Мейджорсов или Найтов. Они дают всем кусок хлеба. Фабрики и печи. Каменоломня. Фермы. А таких, как я и твои помощники, Сэм, они держат в руках с помощью ссуд. Конечно, в это тяжелое время они у нас просрочены. Лишь благодаря Божьей милости у нас еще есть крыша над головой. Благодаря Богу и Мейджорсам с Найтами… Взгляни же фактам в лицо, Сэм. Если мы потащим их в суд за убийство троих подонков, мы сами перережем себе глотки, зря потратим деньги налогоплательщиков, а их все равно оправдают.
Шериф Адамс взял со стола стакан с виски и угрюмо уставился на него. Философия Бена Саксона: «Слава Богу, что мы от них избавились».
