И мадам д'Алоньи заявила вскоре, что, несмотря на щедрое вознаграждение, вынуждена отказаться от взятой было на себя миссии.
Король терял терпение и становился зол, и даже Жанна стала задумываться над тем, а состоится ли вообще когда-нибудь эта церемония. Луи, однако, не мог допустить, чтобы его желания и стремления остались неудовлетворенными. Он послал за графиней де Беарн и объявил ей, что — хочет она того или нет, — но ей придется формально представлять ему мадам дю Барри и пусть она готовится к этому.
Мадам де Беарн заверила придворных, что получила от короля повеление и не смеет ослушаться его. Она умоляла не порицать ее за это, потому что теперь она обязана выполнить возложенную на нее миссию даже вопреки своей воле.
В таком случае, решила фракция Шуазеля, остается лишь покориться воле короля. Церемония представления мадам дю Барри состоится.
Через несколько дней после того, как мадам де Беарн получила от короля повеление представлять Жанну, с Луи произошел несчастный случай на охоте.
— Это перст Судьбы! — сказала сестрам Аделаида при виде носилок, на которых ее отца несли во дворец. — Сам Бог не хочет допустить церемонии представления мадам дю Барри.
Принцессы засуетились вокруг пострадавшего, и когда явилась Жанна, Аделаида встретила ее торжествующим взглядом.
— Мадам, — сказала она, — король умирает. Пришло время ему примириться с Богом, и ваша помощь в этом ему не нужна.
Виктория и Софи согласно кивали головами, поддерживая Аделаиду, и Жанна, поверившая, что состояние короля безнадежно, ушла с полными слез глазами.
Король, однако, пришел в сознание и сразу же отослал принцесс от себя и выразил желание видеть мадам дю Барри.
Луи еще тверже, чем прежде, решил: представление мадам дю Барри состоится во что бы то ни стало, чтобы Жанна всегда могла быть рядом с ним.
***
В тот день толпы людей двинулись из Парижа в Версаль. Всем хотелось увидеть прибытие мадам дю Барри на церемонию ее представления. Это было яркое зрелище. Блестящие наряды придворных дам и кавалеров отражались в зеркалах Зимней галереи, сверкали драгоценности. Король (рука его все еще оставалась перевязанной) ожидал появления своей возлюбленной.
Рядом с королем стоял Ришелье. Шуазель, его сестра и все их сторонники держались чуть в стороне от Луи.
Многих не покидало суеверное предчувствие, что и сегодня церемония не состоится. На лицах собравшихся застыло выражение напряженного ожидания.
Настало время прибытия мадам дю Барри, но она все не появлялась. Опоздать на такую церемонию — никогда раньше ничего подобного не случалось.
Шуазель самодовольно улыбался, а его сестра бубнила себе под нос, что для уличных девок дворцового этикета не существует.
Король заволновался и не мог скрыть своего смущения. Ришелье как мог успокаивал его и просил сохранять терпение. Однако беспокойство охватило всех присутствующих. Время шло, а мадам дю Барри по-прежнему отсутствовала.
Луи собрался отменить церемонию. В нем нарастал гнев. Это уж слишком — даже Жанне такое не могло сойти с рук. Обстановка накалялась. Что произойдет, спрашивали себя собравшиеся, когда мадам дю Барри прибудет сюда (если прибудет)? Как встретит ее король? Будет холоден с ней, выскажет ей при всех свое неудовольствие?
Теперь не только король, но и Ришелье тоже нахмурился. Шуазель же с трудом скрывал свое ликование.
И вот она явилась. И стоило королю лишь взглянуть на нее, как все его раздражение мигом улетучилось. Ах, до чего ж она была хороша! Нет, такой красоты он еще никогда не видел.
Ее светлые волосы, эти чудесные золотистые локоны короной возвышались над головой, а как упоительно прекрасна ее фигура, схваченная синим атласным платьем! Незадолго до церемонии Луи подарил Жанне бриллианты, стоившие сто тысяч ливров, но ими ли только блистала она? Нет, блеск бриллиантов затмевала красота Жанны, и вся она светилась добротой, радостью, излучала приветливость.
Она преклонила колени перед королем, но Луи упредил ее и, ласково взяв ее руку в свою, улыбнулся Жанне. Как будто еле слышный возглас восхищения прозвучал в этот миг в галерее.
Церемония представления состоялась. Поддерживая Жанну под руку, король подвел ее к принцессам. Даже Аделаида не решилась ничем выказать своего неудовольствия и милостиво кивнула Жанне.
Вестрис хорошо сделал свое дело. Жанна ни в чем не погрешила против ритуала и держалась с непринужденностью и изяществом светской дамы, которая, казалось, уже давно не сомневалась, что в один прекрасный день ей предстоит стать центральной фигурой в подобной церемонии.
— Вы так задержались, — почти робко упрекнул ее король.
— Я велела парикмахеру сделать мне другую прическу, — шепотом ответила Жанна. — Я знаю, вы ведь хотели, чтобы я выглядела как можно лучше.
Глаза Луи подернулись влагой. Ну не само ли очарование эта женщина? Пусть говорят о ней все, что угодно (ах, какая разница, откуда она и что думают о ней злопыхатели), но толь- ко она, она одна могла заставить короля Франции дожидаться ее из-за такого пустяка!
Наконец-то нашлась та, что смогла занять в его сердце место, принадлежавшее мадам де Помпадур.
Отныне Жанна дю Барри стала всеми признанной фавориткой короля.
***
Мадам дю Барри отвели отдельные апартаменты: опочивальню, библиотеку и приемную, соединенные потайной лестницей с апартаментами короля.
Король и Ришелье помогли ей выбрать для себя фрейлин. Первой среди них стала Марешаль де Мирепо, «маленькая кошечка» мадам де Помпадур.
Король высоко ценил эту женщину, которую он так часто встречал в обществе маркизы. Марешаль была не только остроумной и веселой, но еще и проницательной женщиной. Правда, будучи очень дружна с маркизой, она дружна была также и с Шуазелем, но сейчас ее обременяли долги. Не держа камня за пазухой против мадам дю Барри, она была готова стать и ее другом, поскольку такая дружба могла принести довольно приличный доход. И Марешаль недолго думая перешла из фракции Шуазеля в круг сторонников мадам дю Барри.
Маркиза де л'Опиталь и графиня де Валентинуа также были готовы поддержать восходящую звезду, и Жанна теперь была окружена женщинами, способными дать ей добрый совет в тех или иных обстоятельствах, связанных с жизнью в Версале.
Но больше всего Жанна привязалась к Фаншон, которой она дала прозвище Шон. В золовке Жанна нашла друга, метким суждениям которого можно было доверять как больше ничьим. Изворотливый ум Шон приносил немалую пользу семейству дю Барри, к которому теперь принадлежала и Жанна.
