Когда порыв страсти немного утих, Эван вновь заключил Фиону в объятия и крепко прижал к себе. В тот момент, когда она во всеуслышание заявила всем собравшимся в зале о том, что любит его, страсть взметнулась в его душе яростной волной. Он хотел заняться с ней любовью немедленно, тотчас же, сделать ее своею. Ведь она принадлежит ему безраздельно, она скоро станет матерью его ребенка.
– Ты уверена? – спросил он, положив на ее живот дрожащую руку.
– Да, – ответила Фиона, взъерошив руками его волосы и моля Господа, чтобы не только новость о ребенке вызвала у него такое неистовство. – Я уже некоторое время об этом догадывалась, но не говорила тебе, потому что мне хотелось знать точно. Ты рад?
– О Господи, конечно! Но в то же время мне страшно за тебя. – Эван легонько провел руками по бедрам Фионы. – Ты такая хрупкая.
– Коннор говорит, что я вылитая мать, а она легко выносила и родила шестерых здоровых детей. Мэб чувствует, что и у меня никаких проблем не будет.
– Я хочу ребенка, но тебя я хочу больше.
– Правда, Эван?
Он взглянул на нее, приподнявшись на локте, и слегка подвинулся, так, чтобы прижаться к ней всем телом.
– Да, детка. – И, поцеловав ее, прошептал: – Скажи это еще раз.
– Я люблю тебя.
Прижавшись лбом к ее лбу, Эван закрыл глаза от избытка чувств.
– Я так надеялся, что ты меня когда-нибудь полюбишь, если я сделаю тебя счастливой. А я приложу к этому все усилия.
– Ты уже сделал меня счастливой.
– Не совсем, Фиона. – Повернувшись на бок, Эван обнял ее и притянул к себе. – Я это понимаю. И мои братья тоже это понимают, Я все время пытался держать тебя на расстоянии. Я трусил, боясь признаться, что испытываю к тебе не только страсть, но и гораздо более сильные чувства. Когда-то я любил женщину, но она предала меня, и мне не хотелось бы почувствовать такую боль.
– Я не Хелена! – рявкнула Фиона.
Усмехнувшись, Эван поцеловал ее в макушку:
– Конечно, нет, и все-таки прости меня, дурака, за то, что я испытывал страх. Я почти с самого начала знал, что ты совсем другая, не такая, как она, но все равно боялся.
– Почему?
– Потому что я идиот. – Эван хмыкнул, когда Фиона тихонько рассмеялась, чувствуя, как ее теплая грудь трется о его грудь. – Я знал, что хочу тебя больше, чем хотел ее. А еще я очень быстро понял, что ты можешь причинить мне гораздо большую боль, чем это сделала Хелена, – тихо прибавил он.
– Я бы не причинила тебе боль, Эван. Во всяком случае, намеренно, – заверила его Фиона и, обняв, поцеловала в грудь.
– Знаю, и уже давно. До меня это дошло много недель назад, именно тогда я начал думать, как завоевать твое сердце.
– Оно было твоим почти с самого начала.
– Но я не был в этом уверен. Как ты могла меня полюбить? Ведь я некрасивый, весь в шрамах…
– Ты мне кажешься самым красивым на свете.
– Давай потом поговорим о твоем плохом зрении, – заметил Эван, с удовольствием вслушиваясь в смех Фионы. – Это ты самая красивая на свете, любовь моя. И внешне, и внутренне. Просто я не мог понять, как ты можешь меня хотеть. Я всегда, занимаясь с тобой любовью, удивлялся тому, что ты меня хочешь. Потом постепенно до меня начало доходить, что я тебе немного нравлюсь и что если Господь будет ко мне милосерден, я смогу завоевать твою любовь. Мне это было просто необходимо, потому что ты завоевала мою. – Почувствовав на щеках Фионы слезы, Эван взял ее рукой за подбородок и повернул к себе лицом. – Ты плачешь…
Фиона поцеловала его, обхватила руками за шею и прижалась к нему щекой.
– Это от счастья. От облегчения. И от огромной радости. Когда ты понял, что любишь меня?
– Когда Мензис захватил тебя в плен. Я бы не назвал охватившее меня тогда чувство любовью, но я знал точно, что, если я тебя потеряю, моя жизнь будет кончена. Потом я стал думать о том, как мне тебя завоевать. Когда стало известно, что у меня есть сын, я очень испугался, что потеряю тебя. Потом, когда ты пришла ко мне на выручку, я понял, что ты испытываешь ко мне гораздо более глубокие чувства, чем я думал, и решил набраться мужества и сказать о своей любви. Я собирался сделать это сегодня после свадебного пира.
Фиона подняла голову и взглянула на него, а он погладил ее по щеке.
– И я сегодня собиралась сказать тебе, что люблю тебя. А потом сообщить, что у нас будет ребенок.
– А почему ты не сообщила мне об этом, как только узнала? Хотела сама как следует в этом убедиться?
– Да, конечно. Но еще больше я хотела, чтобы ты полюбил меня, до того как узнаешь о ребенке. Иначе я бы с ума сошла от мыслей о том, любишь ли ты меня или просто пытаешься хорошо относиться к женщине, которая носит твоего ребенка. – Поцеловав его в щеку, она прошептала: – Ты еще не сказал, что любишь меня, Эван.
– Я люблю тебя, – прошептал он, касаясь губами ее губ, а потом прильнул к ним со всей страстью, на которую только был способен. – Ты вся моя жизнь. Я знаю, что не умею красиво говорить… – Закончить он не успел: Фиона прижалась к его губам, заставив замолчать.
– Мне не нужно никаких красивых слов. Я хочу лишь, чтобы ты время от времени говорил мне, что любишь меня.
– Это будет совсем не трудно сделать, особенно если ты будешь делать то же самое. Странно, раньше я считал любовь проявлением слабости, а сейчас чувствую, что она придает мне сил.
– Это потому, что мы с тобой созданы друг для друга, – заметила Фиона. – Я поняла это с первого взгляда, как только тебя увидела. Почувствовала, что именно тебя ждала всю свою жизнь. После того как ты поцеловал меня в хижине для лекарственных трав, я поняла, что мы с тобой идеально подходим друг другу, и решила тебя тоже заставить это понять. – Она притворно вздохнула. – Я и не подозревала, что тебе для этого потребуется столько времени.
Эван улыбнулся шутке, однако на самом деле был глубоко тронут ее словами. Ему еще потребуется некоторое время, чтобы до конца осознать, что эта красивая и страстная женщина любит его и считает, что он ей идеально подходит. К этому еще нужно будет привыкнуть.
Осторожно перевернув Фиону на спину, он вновь принялся ласкать ее, шепча слова любви. Фиона отвечала на каждую его ласку, каждое прикосновение, без слов давая ему понять, что тоже любит его. Когда наконец он вошел в нее и взглянул ей в глаза, они светились таким обожанием, что сердце его затрепетало от радости.
– Я люблю тебя, – проговорил он, чувствуя, что с каждым разом ему все легче и легче в этом признаваться.
– И я тебя люблю. – Внезапно Фиона усмехнулась и, схватив его за бедра, потянула на себя, заставив тем самым еще глубже войти в нее, – И буду любить еще больше, если ты начнешь двигаться.
