— Значит, Тео сознательно мне лгал… — прошептала она. Последние неверные попытки сохранить остатки доверия к брату рассеялись, как призрачный туман, когда Ле Прево кивнул, подтверждая ее слова.
— Брат разыскал вас в Лондоне для того, чтобы убедить помогать осуществлению наших планов, — со злобной радостью пояснил он. — Он знал, что можно сыграть на вашем доверии к нему. Так и вышло.
Лотта почувствовала легкое движение со стороны Эвана. Она взглянула на него. Какое сострадание было в его глазах!
— Мне так хотелось, чтобы Тео любил меня, — болезненно поморщилась она, обращая свои слова только к Эвану, словно Ле Прево вовсе не существовало. — Это единственный человек, кто все детство опекал меня. Я так хотела сделать для него все…
На губах Эвана появилась такая мягкая улыбка, словно он хотел подбодрить и утешить ее. Сердце Лотты рвалось из груди.
— Вы не должны оправдываться передо мной, Лотта, — тихо произнес он. — Вы стали на этот путь, чтобы защитить то, во что верили. Беда в том, что вы доверились бесчестному человеку — но в этом нет вашей вины.
Лотта изо всех сил прикусила губу. Она и впрямь доверилась не тому человеку, чтобы вручить ему свою любовь и доверие. А ей так хотелось, несмотря ни на что, видеть в Тео своего белого рыцаря, который может оградить ее от бед, с завидным постоянством обрушивающихся на ее бедную голову. Это желание обезоружило Лотту перед бессовестными играми брата. Эван прав — у нее в самом деле есть принципы, о которых она сама не подозревала, которые обнаружились так некстати, заставили предать любовь ради блага соотечественников. Ей трудно жалеть об этом, зато легко раскаяться в своем безграничном доверии к Тео, который оказался предателем.
«И все же есть между нами сходство», — с горечью призналась себе Лотта. Они оба стали свидетелями крушения безопасного мира своего детства. Оба выросли, понимая, что всю жизнь придется сражаться, чтобы чего-то достигнуть. Оба продали себя за деньги и безопасность. Они с братом более схожи, чем ей хотелось бы.
— Ах, до чего же все это трогательно, — ухмыльнулся Ле Прево. — Отдайте же, наконец, эту бумагу, мадам!
— Нет, если хотите — сами возьмите ее у меня, — ответила Лотта.
Ле Прево пожал плечами:
— По-моему, вы все только усложняете. Не оставляете себе шанса. Я получу ту информацию, за которой долго охотился, и, следовательно… — Легкое движение дула пистолета в общих чертах обрисовало его намерения.
— Вы не посмеете меня убить, — возмутилась Лотта. — Я — сестра Тео! Он никогда не одобрит этого!
— Увы, вы сумели узнать слишком много, мадам, — с кривоватой улыбкой ответил он. — Вашему брату придется смириться с моими действиями. Приходится избавляться от очевидцев и не брать заложников. Вы оба умрете, — обратился он к Эвану с шутовским поклоном. — Мне достанутся ваши планы, которые будут проданы британцам по самой высокой цене. В итоге все просто и эффектно, — блеснув глазами, заключил он.
— Вам придется сначала сразиться со мной, а уж потом говорить о бумагах, — возразил Эван.
Его голос разорвал напряжение, плотно сгустившееся в комнате. Он выпрямился во весь рост и шагнул вперед с такой решимостью, что Лотте показалось, будто это у него в руках пистолет. Потом она увидела, что он и вправду вооружен тем самым клинком, который они забрали в доме Грегори.
— Покажите же наконец, что в вас осталась какая-то честь. Примите вызов.
Ле Прево захохотал, откинув голову назад.
— Неплохая попытка, Сен-Северин, — заметил он. — Вот только я уже выбрал то оружие, которое у меня в руках. Дураком бы я был, если бы принял вызов противника, который переиграл меня всего лишь неделю назад в учебном бою.
В этот момент Лотте показалось, что она слышит очень слабый скрип дерева из глубины сада, будто кто-то, переходя через маленький мостик у ручья, ступил на скрипучую доску. Она напряглась, вслушиваясь. Может быть, ей показалось? А если там кто-то есть, это может оказаться только Тео.
Ле Прево уже поднял пистолет, глядя в глаза Эвана ужасным сверкающим взглядом победителя.
— Такой печальный конец человека, который слыл непобедимым героем, — пробормотал он себе под нос. — Забавно, что я сумею оказать большую услугу британцам, сделав за них это дело. А ведь они даже не заплатят мне за ваше убийство. — Он резко повернул голову к Лотте: — Хотите что-нибудь сказать своему любовнику? Так сказать, последнее прости.
Снаружи раздалось едва слышное звяканье металла, похожее на лязг колодезной цепи на ветру, хотя не исключено, что кто-то задел ее, пробираясь к дому. Судя по тому, как напряглись мужчины, они тоже слышали эти звуки. Внимание Ле Прево на мгновение ослабло. Он повернул голову, и в этот момент с силой, утроенной страхом, Лотта подняла стул, который так сильно сжимала, и развернула его. Удар высокой спинки пришелся Ле Прево под подбородок, и он упал навзничь. Пистолет выстрелил, и Лотта почувствовала острую боль в плече. Ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы не упасть. Ноги вдруг стали ватными, пол уходил из-под ног. Свет в комнате колебался и мерк, в голове все кружилось. Лотта делала отчаянные усилия, чтобы не упасть в обморок.
Эван воспользовался моментом, пока Ле Прево пытался вновь подняться на ноги, вынул из ножен клинок. Клинки, встретившись, зазвенели, нападая и защищаясь. В ударах Ле Прево чувствовалось отчаяние, в то время как Эван управлял своей яростью. Он оттеснил Ле Прево назад, к самой стене. Тот схватил с подставки подсвечник и бросил, метя Эвану в голову. Эван пригнулся. Ле Прево выбросил руку вперед, пытаясь ударить Эвана в челюсть, но промахнулся. Эван отступил назад, восстанавливая дыхание.
— Вы всегда любили играть без правил, как я понимаю, Жак, — вкрадчиво произнес он. — Но теперь мы об этом знаем, не так ли?
Ответом Ле Прево стала новая атака, но он потерял напор и мастерство. Эван постоянно отбивал его удары. Лотта видела, что соперник выдыхается, а Эван наращивает преимущество. Внезапно клинки скрестились, мужчины сошлись грудь в грудь. Клинки дрожали, пересиливая друг друга, и Лотта вскрикнула, когда Ле Прево с безумным выкриком сделал внезапный выпад вперед и встретился с острием. Она видела, что клинок пронзил его тело и он упал. Лотта закричала, когда его тело стукнулось о пол, откатилось и осталось неподвижно лежать у каминной решетки.
Эван отшвырнул оружие и бросился к ней.
— Лотта! — позвал он, обхватив ее руками, а она смогла только понять, что его трясет, так как весь ужас, напряжение и облегчение соединились в этот момент в единое ощущение освобождения.
