Девушка попыталась ответить, но из пересохшего горла вырвался лишь сдавленный хрип.
В конце концов ей удалось сесть, однако от усилий у нее закружилась голова.
— Уверен, что через несколько минут дар речи к вам все же вернется. Я никогда не встречал женщин, способных молчать хотя бы несколько минут подряд.
Элайна спустила ноги на пол, однако ей пришлось вцепиться обеими руками в мешковину, пытаясь сдержать накатившую на нее тошноту.
— Запомните эти ощущения, мисс Хоторн! — Голос Жака из добродушного стал зловещим. — И то, как обошелся с вами мой слуга Ганн. Эти воспоминания докажут вам бесполезность сопротивления и избавят от лишней траты сил.
Элайна попыталась ответить ему, но не смогла и жестом указала на стоявшее возле двери ведро.
— Прошу вас, дорогая, не стесняйтесь! — воскликнул Жак, снова приходя в отличное расположение духа. — Вам позволено все — естественно, в пределах разумного.
Дойти до ведра оказалось нелегко. Вода в нем была теплой и пахла гнилью, но Элайна была рада и этому. Напившись, она прислонилась к стене, вытирая губы ладонью, а другой рукой незаметно пытаясь нащупать щеколду на двери. Собравшись с силами, она резко отодвинула щеколду, дернула ручку и…
За дверью, загораживая собой проход и широко ухмыляясь, стоял чернокожий Ганн.
Машинально захлопнув дверь, Элайна прислонилась к ней спиной.
— Мисс Хоторн, пожалуй, в сложившихся обстоятельствах ваше внезапное бегство было бы вполне разумным, но я надеюсь, что мы все же еще найдем общий язык. — Дюбонне покровительственно улыбнулся, явно довольный произведенным эффектом.
Элайна с ненавистью посмотрела на своего мучителя:
— Это вам так просто не сойдет! Если со мной что-нибудь случится, все — и южане и янки — начнут охотиться на вас, словно на бешеного пса.
— Неужели? А я так думаю совсем по-другому. — Он пожал плечами. — Речь ведь идет об убийце, воровке, предательнице Элайне Макгарен. Скорее всего за мою бдительность меня даже наградят.
Только теперь Элайна поняла, как глупо поступила, сбежав из дома Крэгхью.
Тем временем Дюбонне встал и, одернув сюртук, начал вышагивать по комнате, словно петух, распушивший перья перед новой курочкой.
— За свою жизнь я повидал немало гордячек вроде вас, — не торопясь, произнес он. — Одна креолка считала себя первой красавицей Дельты, но уже через несколько дней на коленях приползла ко мне, умоляя лечь с ней в постель. Красавица южанка в Мемфисе также отдалась мне — правда, после длительной осады. О, вот это была штучка! И все же не прошло и недели, как она стала как шелковая.
— Насколько я понимаю, вы надеетесь запугать меня, перечисляя свои победы? — с негодованием спросила Элайна.
— Запугать вас? — Жак остановился и окинул ее удивленным взглядом. — Разумеется, нет! В этом случае я позвал бы Ганна или кого-нибудь из моих людей: они были бы только рады позабавиться с вами. Если я и хочу подчинить вас, то лишь для того, чтобы стать вашим покровителем.
Элайна с трудом подавила приступ тошноты.
— Мне известно несколько постоялых дворов на побережье, в том числе и среди болот, — все так же неторопливо продолжал Дюбонне. — Там живут люди, которым не по душе опасности войны. Они предпочитают мир и покой.
— Дезертиры, — презрительно процедила Элайна.
— Не важно. Среди них есть и такие, которые продают любой товар, не задумываясь о том, кому он принадлежал раньше. Единственный недостаток таких мест — там слишком мало женщин, поэтому их обитатели будут только рады узнать, что к ним скоро прибудет столь очаровательное юное существо. Правда, иногда они способны проявлять не просто грубость, но даже жестокость, и я очень советую вам учесть это, мадемуазель Макгарен. Надеюсь, вы представляете, что успеет узнать молоденькая девушка, проведя там несколько месяцев? Но уж тогда по крайней мере она научится ублажать мужчин, а вернувшись, будет высоко ценить преимущества городской жизни — гораздо менее утомительной и суровой.
— И после этого вы надеетесь убедить меня в том, что вы джентльмен? — Элайна сжала кулаки.
Дюбонне подошел к ней, его черные глаза угрожающе прищурились.
— Предупреждаю, мадемуазель, не играйте с огнем! — произнес он и, грубо схватив Элайну за руку, оттащил ее от двери. — Жак Дюбонне прибыл сюда нищим с верховьев реки, но теперь я богат! Мне принадлежит почти весь город!
— И все, что принадлежит вам, вы украли, — подсказала Элайна.
— У лентяев и глупцов, которые не сумели сберечь свою собственность, да у янки, которые только и умеют, что чистить пуговицы и гарцевать верхом по улицам! — Дюбонне важно приосанился. — Я сделал ставку — и выиграл!
— Просто вам никогда не приходилось вести игру с мужчинами. Вы обирали старух, вдов, детей… Вы ничтожество!
— Ничтожество? — Лицо Дюбонне искривилось. Он взмахнул рукой, намереваясь отвесить своей жертве пощечину, но девушка успела уклониться и тут же наступила ему на ногу.
Француз взвыл от боли.
— Я проучу тебя, сучка! — завизжал он. — Ты еще приползешь ко мне и будешь называть меня «мистер», точно какая-нибудь черномазая потаскуха!
Он попытался схватить ее, но Элайна снова увернулась от его рук.
— И не надейся, свинья! Смотри не запнись о собственный сапог! — Она истерически захохотала. — А впрочем, так тебе будет удобнее шлепать босиком по грязи!
На какой-то момент они застыли, стоя лицом друг к другу, точно два разъяренных зверя.
— Думаешь, я отдамся такому ничтожеству, как ты? Надеешься заполучить меня живой? Попробуй только подойти, и ты узнаешь, на что я способна, грязный ублюдок!
Тут уж Жак не выдержал. Взревев, он бросился на пленницу, дико вращая глазами.
Собравшись с силами, Элайна резко согнула ногу в колене и ударила его в пах. Держась обеими руками за то место, откуда исходила боль, Дюбонне согнулся. Выпучив глаза и хватая ртом воздух, он изо всех сил пытался удержать равновесие.
Воспользовавшись моментом, Элайна запустила ладонь под его сюртук, к левой подмышке; наткнувшись на рукоятку пистолета, она быстро выхватила его из кобуры.
Только тут поняв, что происходит, Дюбонне попытался помешать ей, но жгучая боль внизу живота не давала ему сосредоточиться…
И тут Элайна нажала курок. Грянул выстрел. В левом ухе Жака появилось маленькое аккуратное отверстие, откуда мгновенно хлынула кровь. Француз пошатнулся, но, поняв, что он еще жив и лишь слегка ранен, схватил со стола лампу и занес ее над головой.
Быстро взведя курок, Элайна прицелилась в лампу, закрыла глаза, напрягла палец…
Ее вопль слился с грохотом выстрела, звоном разбитого стекла и отчаянным воем Дюбонне. Открыв глаза, девушка с ужасом увидела, что рукав ее противника охвачен пламенем, а брызги керосина из лампы огненными кометами разлетаются по всей комнате. В следующий миг Жак издал вопль и покатился по полу, пытаясь сбить пламя. В конце концов это ему удалось, и тут же он, вскочив на ноги, выхватил из кармана длинный тонкий стилет.
