Внезапно за дверью спальни раздался какой-то шорох. Я испуганно обернулась. В дверь постучали.
— Войдите! — воскликнула я, и вошла Лейла.
Она смотрела на меня широко распахнутыми и совершенно невинными глазами. Она явно скрывала какой-то восхитительный секрет.
— Что случилось, Лейла?
— Я перестилать вам постель?
— Спасибо, не надо.
Я отвернулась к зеркалу, продолжая наблюдать за ее отражением. Она медлила, а на ее губах играла неторопливая усмешка.
— Господин домой не приходить, — заявила она. — Он не ночевать все время, пока вас нет.
— Да ну? — небрежно бросила я.
Лейла подошла к кровати и начала взбивать подушки. Потом она замерла. Выражение ее лица было одновременно злобным и торжественным.
У меня возникло желание крикнуть ей, чтобы она убиралась, но я не хотела обнаруживать перед ней свое беспокойство. Я не хотела, чтобы она увидела, как глубоко задели меня ее слова. Мой взгляд упал на бронзового Будду, который наблюдал за мной, как мне вдруг показалось, очень высокомерно.
— Мне эта штука надоела, Лейла, — заявила я. — Может, заберешь ее себе?
Она в ужасе обернулась ко мне, оставив подушки.
— О нет, мисси, это к несчастью. Господин ее очень любить, — лукаво прищурившись, добавила она.
— Я не верю в эти суеверия, — ответила я. — Можешь забрать его себе и держать в своей комнате.
Она взяла Будду, качая головой. Потом опустила голову и хихикнула.
— Будду давать моя сестра Анула, — заявила она, — когда она жить здесь…
Лейла обвела взглядом комнату, как будто, когда здесь жила ее сестра Анула, это была не спальня, а святилище. Потом ее взгляд вернулся к постели да так там и остался. Мне нестерпимо хотелось, чтобы она оставила меня в покое, но я промолчала. Она поставила Будду на место, и я наконец поняла, что она пытается мне сообщить. Теперь я знала, где мой муж.
— Спокойной ночи, Лейла, — произнесла я.
Она вышла, унося с собой свою загадочную улыбку.
Я уставилась на свое отражение в зеркале. Мои щеки раскраснелись, а в душе бушевала буря. Я лежала под противомоскитным пологом, представляла себе его вместе с Анулой и думала о том, что всем вокруг известно об их отношениях, которые он не посчитал нужным оборвать, несмотря на то что привез с собой жену.
Меня охватила ярость. Я не находила себе места от мук ревности и тщетно пыталась остановить поток картин, услужливо создаваемых моим воображением. Уснула я только под утро, поэтому встала очень поздно. Я решила во что бы то ни стало скрыть признаки эмоционального потрясения, с которым безуспешно пыталась справиться.
Весь следующий день я провела в напряженном ожидании. Всякий раз, когда до меня доносился стук копыт, я настораживалась и представляла себе, что я ему сейчас скажу. Я заметила, что Лейла лукаво на меня поглядывает.
— Мисси болеть?
— Я чувствую себя отлично, спасибо, Лейла, — холодно ответила я.
— Выглядеть устало. Плохо спать?
Это звучало как насмешка, но я знала, что она на это ни за что не осмелилась бы. Но я также знала, что сейчас она думает о своей сестре, потому что в такие минуты ее лицо принимало почти благоговейное выражение.
Я чувствовала себя чужой и лишней в этом доме. Даже подумывала вернуться к Клитии. Но я не хотела признавать свое поражение. Кроме того, мне пришлось бы сообщить сестре и Сету, что Клинтон меня оставил.
Я отправила к ней посыльного с запиской, в которой справлялась о ее самочувствии. Кроме того, я написала ей, что за время отсутствия у меня накопилось много дел, но пообещала приехать к ней при первой же возможности. Посыльный привез ответ Клитии. Она благодарила меня за все, что я для нее сделала, и сообщала, что чувствует себя значительно лучше. Этой ночью она спала крепко и без кошмаров. Я кое-как просуществовала этот день, но вечером он опять не появился. Прошел еще один день.
Он вернулся к полуночи. Я лежала в нашей общей с ним постели, когда дверь спальни распахнулась настежь. Я притворилась спящей.
Он приготовился ко сну, а затем подошел к кровати и остановился, глядя на меня сквозь противомоскитную сетку.
— Итак, Сэйра? — заговорил он, отдергивая полог.
Я не ответила и не открыла глаза.
— Ты не спишь, — продолжал он. — Брось притворяться. Ты лежала здесь, сгорая от нетерпения. Признайся, что ты меня ждала.
Я открыла глаза.
— А, это ты.
— И ты очень на меня сердита.
— С чего бы это?
— Потому что меня не было дома, когда ты соизволила вернуться.
Я села в постели.
— Меня нисколько не интересуют твои дела.
— Не усугубляй ложью свое недостойное преданной супруги поведение.
— Уже поздно, — ответила я, — а я устала.
— Разве ты не хочешь узнать, что удерживало меня вне дома?
Я встала.
— Полагаю, мне это уже известно. Почему бы тебе туда не вернуться? Я уверена, что там тебя ожидает гораздо более теплый прием, чем здесь.
— Я нахожусь там, где хочу, — последовал ответ, — а не там, где мне велят находиться.
— И я тоже, — пожала плечами я. — В настоящий момент я хочу находиться в другой комнате.
Он перехватил меня у двери.
— Слуги, — прошептал он, прижав палец к губам. — Они наблюдают за нами. Они судачат.
— Ну и пусть.
— Да, — согласился он, — пусть. И тем не менее я не допущу, чтобы ты меня покинула.
— Я пойду туда, куда хочу.
Он схватил меня в объятия и крепко прижал к своей груди.
— Больше никогда так не делай, Сэйра, — прошептал он. — Мне это не нравится.
— Чего я не должна делать?
— Отказывать мне.
— А ты? Где был ты две предыдущие ночи?
— Я хотел тебя проучить.
— Я не нуждаюсь в твоих уроках.
— Будем надеяться, что отныне так и будет.
— Если ты считаешь меня своей рабыней и пребываешь в уверенности, что тебе достаточно хлопнуть в ладоши и скомандовать… иди сюда… убирайся отсюда… то ты совершил серьезную ошибку.
В ответ он подхватил меня на руки и понес обратно в постель. Он бесцеремонно швырнул меня на подушки, и я помимо своей воли ощутила, как мной вновь овладевает волнение. На самом деле я не собиралась никуда убегать. Я хотела остаться и принять бой. Нам с самого начала было ясно, чем это все закончится. Он одержит победу, но его триумф будет неполон, так как я дала ему понять, что он справился со мной исключительно с помощью физической силы.
Он торжествовал победу и не скрывал своего удовлетворения. Наутро он предложил мне объехать вместе с ним плантацию, и я согласилась. Я уже достаточно знала о чае, чтобы понять — на плантации Шоу царит порядок, которого очень недостает плантации Ашингтонов. Работники не позволяли себе медлить и расслабляться, хотя, возможно, это объяснялось присутствием хозяина. Но дело было не только в этом. Мне показалось, что даже листья на чайных кустах Клинтона имеют более насыщенный зеленый оттенок и блестят ярче.
