– Правда?
– Конечно, правда. Ты что, думала, что он поступит иначе?
– Где они?
– Дик на борту под опекой доктора Грегори. У него сильное потрясение, и ему придется день – два пролежать в кровати. В данный момент он спит. Грег дал ему таблетку опиума. Она явно требовалась ему.
Я улыбнулась, и она расхохоталась.
– У тебя такое блаженное лицо. И это хорошо, ведь завтра он отплывает.
Она задумчиво смотрела на меня.
– Чантел, – серьезно заговорила я, – нам не следовало приезжать сюда.
– Говори за себя, – поддразнила она меня. – И не обманывай себя. Ты не поменяла бы эту жизнь… ни за какое процветающее антикварное дело.
Этот вечер был не таким, как предыдущий. Дик остался на борту корабля в кровати, Моник у себя в комнате. Вчерашний припадок дал о себе знать, и Чантел давала ей белладонну согласно предписанию доктора, тщательно следя за нормой, потому что белладонну, как и все сильнодействующие наркотики, опасно принимать в большом количестве.
К обеду пришел доктор Грегори, кроме него были Редверс, Чантел, мадам и я. Без Моник обед проходил более культурно. Перо и Жак вежливо прислуживали нам. Казалось, мадам расслабилась и с чувством собственного достоинства исполняла роль гранд-дамы. Было подано превосходное вино из запасов ее мужа и простая еда. Главным блюдом была рыба с соусом из манго. Суп, по моему мнению, был сварен из остатков вчерашнего обеда, на десерт мы ели ананасы и бананы. Потом мы, как и вчера, пили кофе в салоне.
Обсуждали главным образом дневное происшествие. Мадам рассказала несколько страшных историй об акулах: как один человек брел по берегу близ воды, и акула откусила ему руку.
– Здесь купаться очень опасно. Какой вы смелый, капитан, вы так рисковали.
– Акулы были не очень близко. У меня было время вытащить Дика.
– Ему это послужит уроком, – вмешалась я.
– Он прекрасный пловец. С ним ничего бы не случилось, если бы не судорога.
– Какой ужас он пережил, – произнесла Чантел. – Плыл и вдруг оказался без сил.
– Бедный Дик Каллум! – воскликнул Ред. – Никогда не видел его таким потрясенным. Такое впечатление, будто ему стыдно… ведь это может случиться с кем угодно.
Потом мы говорили об острове. Мадам высказала сожаление, что корабля не будет во время праздника. Это главное событие в году для обитателей острова, гостям праздник тоже очень нравится.
Чантел спросила, что происходит во время праздника.
– Пиршество и ритуальные танцы. Вас поразят огненные танцоры, правда, капитан?
– Они очень искусные, – согласился Ред. – Да и как иначе, ведь им приходится исполнять очень опасный танец.
– Думаю, что это и производит эффект, – сказала Чантел. – Опасность.
– Подозреваю, что они мажут себя чем-то огнестойким, – высказал свое мнение доктор. – В ином случае они не смогли бы так жонглировать своими факелами.
– Их мастерство в скорости их движений, – объяснил Ред. Мадам повернулась к нам:
– На острове живет семья, которая из поколения в поколение исполняет танцы с факелами. Они уверяют, что находятся под защитой богини огня. Поэтому все так жаждут увидеть это зрелище. Секрет своего искусства они никому не раскрывают.
– Старик еще танцует? – спросил Ред.
– Нет, теперь танцуют двое его сыновей. Они, в свою очередь, обучают этому искусству своих сыновей. Существует легенда, которую они всем рассказывают. Их предки прибыли из Страны Огня, поэтому у них с огнем прекрасные отношения, он никогда не причинит им зла. Таков рассказ. Но, как вы уже сказали, и я в этом не сомневаюсь, они мажут тело и одежду какой-то мазью, ну и, конечно, превосходная ловкость.
– Они так и живут в доме дальше по побережью? – задал вопрос Ред.
– Они и не думают уезжать, – мадам снова повернулась к нам с Чантел. – Их дом очень трудно найти, если вы не станете его специально искать. Он прячется среди деревьев. Они говорят, что живут там с тех пор, как прибыли из Страны Огня. Они отказываются принимать новые веяния, которые появились на острове. Полагаю, им хотелось бы, чтобы остров оставался таким же, как и сто – двести лет назад.
– А где находится Страна Огня? – поинтересовалась Чантел.
– В их воображении? – предположила я.
– Именно так.
– Какая же она может быть? Что-то вроде солнца? – задумалась Чантел. – Наверное, она находится на небе.
– На все-то вам требуется ответ, – усмехнулся Ред. – Принимайте их такими, какие они есть. Они превосходные артисты. Возможно, лишь благодаря этому мифу они в состоянии исполнять столь воспламеняющий танец. Если это так, пусть так оно и будет. Зрелище поразительное.
– Так что, видите, – снова обратилась к нам с Чантел мадам, – на острове есть на что посмотреть.
В десять часов доктор пошел обратно на корабль, а мы с Чантел вернулись к себе.
Через несколько минут я услышала стук камней о ставни. Открыв их, я выглянула из окна.
Внизу стоял Редверс.
– Нам надо поговорить, – сообщил он. – Вы можете спуститься? Я ответила, что сейчас спущусь.
Задув свечи, я вышла в коридор. На столе стояла масляная лампа, фитиль из экономии был прикручен. Я неуверенно спустилась вниз и вышла на крыльцо. Оттуда я увидела Редверса, стоящего в тени дома.
– Нам надо поговорить, – повторил он. – Другой возможности нам не представится. Пойдемте погуляем.
Он взял меня за руку, и мы молча пошли по траве. Я ощущала, какая у него горячая рука. Ни дуновения ветерка, прекрасная ночь, и, несмотря на жару, было не душно. Ярко сияли звезды. Все небо заполонил Южный Крест, такой же далекий, как и наша Большая Медведица. Мимо летали светлячки, прожужжало какое-то насекомое. Из кустов доносилось бесконечное гудение.
– Бесполезно, Анна, – начал он. – Я хочу быть откровенным с вами. Завтра я уплываю. И сегодня я должен сказать вам все.
– Что именно?
– То, что еще не говорил, то, что вы должны знать. Я люблю вас, Анна.
– Пожалуйста… – слабо запротестовала я.
Но он продолжал:
– Я не могу жить, притворяясь. Вы должны знать, что теперь я стал совсем другим.
– Слишком поздно.
– Так не должно быть.
– Но это так. Вот ее дом. И она сейчас в нем. Она ваша жена.
– Господи, Анна, порой я ненавижу ее.
– Это не приведет ни к чему хорошему. Вы обязаны понимать это.
– Вы сомневаетесь во мне. Вы слышали скандал… сплетни. Даже сейчас, когда я говорю с вами искренно, вы считаете, что это плохо.
– Мне пора идти.
– Останьтесь на минуту. Я должен был сказать вам все, Анна. Когда я вернусь, вы будете здесь и…
– Ничего не изменится, – продолжила я.
Я вспомнила задыхающуюся Моник и слова Чантел «Она не доживет до старости». Невыносимо. Нельзя даже думать об этом.
