– Я рад, – сказал Лукас.
– За кого бы я ни вышла замуж, – добавила она.
– Что? – Его брови сдвинулись к переносице.
– Но ты же мне еще ничего не предложил.
– А для чего, ты думаешь, я подарил тебе кольцо?
– Не знаю. Я подумала, может, ты просто хотел компенсировать издержки за все неприятности, которые ты мне причинил.
– Черт побери, такая вещица все равно что небольшое состояние! Если ты хочешь ее сохранить, я уверен, ты собираешься выйти за меня замуж.
– Ну, раз уверен, тогда ты действительно можешь просить.
– Просить о чем?
– Стать твоей женой, недотепа!
Лукас застонал и провел руками по глазам.
– И ты согласишься?
– Да. Но я ожидаю, что ты сделаешь мне предложение, как полагается в подобных случаях.
– Прекрасно. Меган, ты выйдешь за меня замуж?
– Не так. Ты должен встать на колено, когда делаешь предложение.
Он сверкнул глазами, однако слез с кровати.
– Меган, любовь моя, ты будешь моей женой? – сказал он, опускаясь на колено.
Она рассмеялась.
– Еще ты должен надеть брюки.
– Послушай, – заворчал Лукас. – Ты обнаженная. И я обнаженный. Пусть будет обнаженное предложение, хорошо?
Она повела оголенным плечом.
– Ладно. Но я считаю, что так делать предложение не совсем правильно.
– Не важно, – коротко сказан Лукас. – Ты выйдешь за меня или нет?
– Ты должен взять меня за руку, – сказала Меган. Он пригладил волосы, бормоча под нос отборные ругательства. Потом взял ее руку.
– Сейчас я снова сделаю тебе предложение и хочу услышать от тебя «да». Только «да», ни больше ни меньше. Просто скажи «да». Хорошо?
Меган открыла рот, чтобы возразить, но Лукас бросил на нее предостерегающий взгляд. Она облизнула губы и со сладкой, как патока, улыбкой сказала:
– Да.
– Хорошо, – похвалил Лукас. – Теперь давай попробуем сначала. – Он встал на колено и поднес к губам ее руку для поцелуя. – Меган, любовь моя! Вся жизнь моя полна тобой, так окажи мне честь и будь моей женой.
Когда она засмеялась, Лукас понял, что его ждут новые трудности.
– Прямо в рифму, – сказала она, продолжая хохотать, пока не упала на него. В результате они оба покатились на пол.
– Ну, знаешь ли… – Лукас отодвинул ее в сторону и поднялся на ноги. – Я сдаюсь. Найди себе кого-нибудь еще, кто на тебе женится.
– Нет, нет! – закричала Меган и схватила его за ногу. – Я больше не буду смеяться.
Все еще скептически глядя на нее, он сел перед ней на пол и медленно скрестил ноги.
– Обещаешь?
Меган залезла к нему на колени, обвив ноги вокруг его спины.
– Да, – сказала она, облизав его ухо.
– И обещаешь больше не перебивать меня?
– Да, – сказала она, целуя жилку, пульсирующую у его горла.
– Что ты делаешь? – сказал он. Она лизнула языком его губы.
– Да.
– Разве я тебя спрашивал?
– Да.
– Я что-то пропустил?
Она подняла голову и ухмыльнулась:
– Да.
– Что «да»? – допытывался Лукас.
– Ты сам хотел, чтобы я отвечала только «да». Да. Я выйду за тебя замуж.
– Ну наконец-то, – выдохнул он с облегчением. – Я уж подумал, что мне придется делать предложение кому-то еще, просто чтобы услышать надлежащий ответ. – Он перекатил ее на спину.
Меган улыбнулась:
– Надеюсь, ты понимал всю ответственность своего поступка, когда надел мне кольцо на палец. – Она подняла руку для большей убедительности.
– Гм… Конечно, понимал, если учесть, что я люблю тебя всего четыре дня.
– Ты действительно влюбился в меня только четыре дня назад? Мне кажется, я люблю тебя целую вечность.
– Ну, я мужчина. Тебе не следовало ожидать от меня такой прыти. В отличие от вас, женщин, у нашего брата все происходит по-другому.
– Довольно справедливо, – легко согласилась Меган.
– Тсс. – Лукас ущипнул ее за нос. – Нет, я влюбился в тебя не четыре дня назад. Я думаю, что полюбил тебя, как только увидел твои роскошные черные волосы. С той минуты я пропал. А четыре дня назад я только понял наконец, что не хочу жить без тебя.
– Даже если твоя жизнь станет хуже ада?
– Даже тогда. Потому что, как любой мужчина, которому было на роду написано побывать в аду и вернуться обратно, могу тебе сказать – о небо! – что после ада жизнь покажется намного слаще.
– Лукас!
– Что? – спросил он, заглядывая в коричневую бездну ее глаз.
– Я люблю тебя.
Он приник к ее губам долгим поцелуем и не отрывался, пока у обоих не осталось сил двинуться.
– Я тоже, – прошептал он наконец. – Я тоже тебя люблю.
