Он прислушался к цокоту копыт, когда ранняя смена работников приступила к своим делам — к изнурительной, неблагодарной работе за весьма скромную плату. Но, во всяком случае, они честно зарабатывали свои деньги. А мог ли он сказать то же самое о себе?
Долтон уже приготовился выпить следующую рюмку, когда неожиданно в нем вспыхнул лютый гнев: на Джуд за ее упрямство, которое довело до того, чего можно было бы избежать, на Латиго и его людей за их стремление заниматься своей варварской работой, на Джемисона за его жадность и на владельцев ранчо за их тупоумие, а больше всего на себя за собственное малодушие, не позволившее ему остаться с Джуд, когда она попросила его об этом. Он был не лучше, чем стадо бессловесных, диких животных, управляемых экзальтированной Кэтлин. На самом деле он был еще хуже, потому что все понимал. Он прекрасно понимал несправедливость того, что они делали, это было несовместимо с честью. Не находя ответов, не находя утешения, Долтон выругался и отставил рюмку в сторону.
— Мистер Макензи? Вижу, вы наслаждаетесь моим самым лучшим виски.
— Лучшим, которое можно купить за деньги. — С кривой ухмылкой Долтон взглянул на своего работодателя. — Как меня.
Джемисон медленно входил в комнату. Он выглядел нездоровым и, прихрамывая, неуверенно шел по ковру, опираясь на трость с позолоченной ручкой. Однако было неприятно видеть, что он ухожен и безукоризненно одет, это воспринималось как доказательство того, что человек со средствами может стать выше всего, даже выше убийства.
— Налейте себе еще. — Хозяин ранчо жестом указал на почти пустую бутылку. — Такого вы, вероятно, не найдете ни в одном трактире. У вас, очевидно, хороший вкус, мистер Макензи.
— Забавная штука с хорошим вкусом, Джемисон, — снова криво улыбнулся Долтон. — Любой человек может его приобрести, но не все могут по-настоящему его оценить.
Джемисон слегка нахмурился, не уверенный, что слова нанятого им киллера не являются оскорблением, но решил не возражать и направился к буфету, оставив без внимания количество выпитого напитка и абсолютно спокойную внешность своего наемника, а только удивившись, что тот не рассказал какую-нибудь правдоподобную историю.
— Разве у вас нет никаких дел, мистер Макензи?
Долтон долго смотрел на Джемисона пристальным немигающим взглядом, от которого хозяину ранчо стало не по себе, и наконец, тяжело поднявшись из кресла, заметил с обманчивым спокойствием:
— Да, сэр, я уверен, что есть. Кое-что, о чем мне следовало позаботиться немного раньше.
— И что же это такое?
— Ваши банкноты наверху, у меня в комнате. Я верну их вам после того, как уложу свои вещи.
— Что? — Джемисон моргнул и в замешательстве дернул головой, словно усомнившись, что это произнес Долтон, а не выпитое им виски.
— Я не нужен вам для победы в этой вашей войне. Ваша победа будет подписана кровью, но я не хочу, чтобы мое имя стояло там. Я видел достаточно пролитой крови — и своей, и многих ни в чем не повинных. Можете считать, что я потерял вкус к этому.
Джемисон стоял, раскрыв рот от изумления, а Долтон направился к двери, повернувшись спиной ко всему, что можно было купить за обагренные кровью деньги, ибо открыл для себя, что на них нельзя приобрести ничего по-настоящему ценного.
— Задержитесь на минуту! — воскликнул Джемисон, когда он наконец смог осмыслить решение Долтона. — Вы не можете просто так уйти.
— Почему? — Долтон остановился и оглянулся на него.
— Потому что вы получили от меня деньги, а я получил ваше слово.
— Простая бумага и такая же болтовня. Это не имеет никакого значения.
— Вы обязаны, мистер Макензи! — Тускло-красная злость начала заливать бледные щеки пришедшего в неистовство Джемисона. — Я вытащил вашу шею из петли!
— Если я забыл поблагодарить вас, то спасибо. Но я не просил вас об этом. Я не распродавал себя по частям, когда вы купили мне избавление от той виселицы. Кроме того, если бы не Джуд Эймос, я бы снова по вашей милости болтался на ней… — Пока Джемисон, наморщив лоб, размышлял над сказанным, Долтон продолжал тем же напряженным тоном: — Я не ваша собственность, Джемисон. Я — это не дорогой бурбон и не чистопородные коровы, и с вашей стороны слишком самонадеянно так расценивать меня или любого другого человека. Именно поэтому жители долины будут сопротивляться вам до последней капли крови. Они не покорятся вам, и вы не получите их земли, а это ужасно раздражает вас, не так ли?
— Кем вы себя возомнили, чтобы так разговаривать со мной? — возмутился Джемисон.
— Я просто такой же порядочный человек, как и вы, Джемисон. Полагаю, я просто понял это. Теперь мы с вами в расчете. Честно говоря, я кое-чем обязан вам за разрыв нашего соглашения. — Долтон полез в карман куртки, достал оттуда монету и бросил ее Джемисону.
— Что это значит? — Поймав ее, Джемисон с любопытством посмотрел на истертый пятидолларовый золотой.
— Цена моей души, — сказал ему Долтон. — Я просто выкупил обратно свою душу.
— Тогда убирайтесь. — Хозяин ранчо прищурился и перевел взгляд с монеты на застывшее лицо своего наемника. — Уезжайте. Мне не нужны такие, как вы, чтобы получить то, что я хочу.
— Нет, не нужны, когда ваша дочь может все сделать вместо вас, спалив крыши над головами ваших соседей. Но, я полагаю, это не помешает вам спокойно спать по ночам. — Долтон натянул на голову стетсон и насмешливо коснулся полей. — Успехов, мистер Джемисон.
— Подождите, мистер Макензи. Что вы хотите этим сказать? Я не выжигаю их.
— Нет? Скажите это Барретам, когда они переворачивают пепел от своего дома, чтобы найти тот чудесный чайный сервиз, который вы преподнесли им в качестве свадебного подарка. Но, я думаю, это недостаточная цена, чтобы искупить вашу вину.
— Я не отдавал такого распоряжения. — Джемисон зaмep.
— Ваша дочь отдала после того, как ловко убрала вас со своей дороги.
— Это все они, эти скваттеры, — возразил Джемисон. — Это они выстрелили в меня…
— Вы уверены? Вы видели, кто нажал на курок? Или кто тайком организовал все это? Ваша малышка очень быстро влезла в ваши ботинки. У любого может возникнуть подозрение, что она только и ждет, чтобы теперь подогнать их на себя по размеру.
— Что вы выдумываете? Чтобы моя дочь… чтобы Кэтлин… — Он замолчал с искаженным от переживаний лицом.
— Я ничего не выдумываю, я только хочу, чтобы вы задумались, если ботинки придутся впору… — Долтон скупо, холодно улыбнулся. — Но тогда вы, возможно, не сможете об этом думать. Дайте ей пару дней управлять своими людьми, и вы больше не станете удивляться.
Долтон уже повернулся к лестнице, когда в парадную дверь ураганом влетел Нед Фаррел.
