Сидя в каком-нибудь метре от нее, отделенный только столом, Пьетро не находил себе места, но все-таки кое-как подавлял животное желание. Однако сейчас, когда она была так близко, когда он чувствовал ее нежный запах, тепло ее тела, ему пришлось призвать на помощь все свое мужество и силу воли, чтобы не поддаться зову страсти.
– Почему? – переспросила Марина, и что-то в ее голосе заставило Пьетро вздрогнуть. – Почему я отказала тебе? Разве это не очевидно?
– Мне – нет.
Марина скептически подняла бровь, и Пьетро понял, что она распознает любую ложь или полуправду.
– Ну хорошо. У меня есть два предположения.
– Два? – удивилась она. – Что это за предположения?
– Первое, – поднял палец Пьетро, – ты считаешь, что, если посопротивляешься немного, это набьет тебе цену и я дам больше денег. Тогда ты сможешь продолжать ни в чем себе не отказывать, ведь ты к этому привыкла.
– Ты не представляешь себе, как сильно ошибаешься, – запротестовала Марина, но Пьетро не дал ей закончить, подняв второй палец:
– Второе предположение состоит в том, что на самом деле ты не хочешь разводиться и думаешь, что, если пробудишь мой интерес, я…
– Не хочу разводиться?! – потрясенно вскричала Марина и отрицательно замотала головой. – Ты же не думаешь… Ты же не думаешь, что я хочу вернуться к тебе? Ты ведь не это имеешь в виду?
Она, наверное, ослышалась, подумала Марина, но в ту самую секунду, как эта мысль пришла ей в голову, она вдруг с ужасом поняла, почему он так сказал.
Когда он схватил ее за руку, она попыталась освободиться, но он не отпустил ее, удерживая без особого усилия, но и не слишком жестко. Маттео и секретарша ушли, и Марина осталась наедине с Пьетро. Присутствие посторонних больше не стесняло ее. Ей надо было сразу вырваться, оттолкнуть Пьетро, но вместо этого она стояла рядом с ним, словно приросшая к месту, как будто ей самой не хотелось, чтобы он отпускал ее, как будто она хотела быть как можно ближе к нему. И Пьетро, несомненно, именно так истолковал ее поведение. Нужно срочно разубедить его!
– Кстати, если уж мы заговорили о том, чего я не хочу, ты не мог бы убрать от меня руки? Мне больно.
– Приношу свои извинения.
Сказав это холодным, равнодушным тоном, Пьетро так резко отпустил ее, что ее рука безжизненно повисла вдоль тела. Однако никакого облегчения это не принесло; напротив, Марине стало еще хуже, и она поняла, как сильно соскучилась по его прикосновениям. Она обхватила себя за плечи, чувствуя, как холодит воздух место, где несколько секунд назад лежала его рука.
– Извини, – повторил Пьетро чуть теплее.
– Ничего, – пробормотала Марина; ей не хотелось, чтобы он думал, что причинил ей боль. – Все нормально.
Она даже взмахнула рукой, показывая, что все в порядке, но это неловкое движение только усугубило положение, усилило напряжение. Пьетро смотрел на Марину с каким-то новым выражением лица. Его глаза потемнели, и Марине стало очень неуютно под этим непроницаемым взглядом. Она переступила с ноги на ногу. Пьетро был так близко и так далеко одновременно.
Марина думала, что годы вдали от него помогут ей забыть, какое воздействие он на нее оказывал. Но теперь, когда после долгого поста ее глазам и чувствам предстало такое пиршество, она не знала, куда смотреть, что впитывать в первую очередь. Волосы Пьетро, черные как вороново крыло, густые и сияющие даже в мрачный дождливый день; его оливковая кожа, еще хранящая золотистый оттенок летнего загара, так разительно отличавшийся от фарфоровой белизны ее собственной кожи; его светлые, искристые как лед глаза над высокими скулами… Марина почувствовала легкий аромат лаймового шампуня, которым Пьетро пользовался и тогда, когда они были вместе, и свежий запах его тела, коснувшийся ее ноздрей, когда Пьетро шагнул к ней, и оставшийся у нее на руке, когда он отпустил ее. Эти запахи навевали столько воспоминаний… Марина потерла руку и прикрыла глаза, приходя в себя.
– Я знаю.
Голос Пьетро выдернул Марину из одуряющего тумана. Тень улыбки тронула его губы, взгляд стал еще пристальнее.
– Знаю. Я тоже чувствую это. Оно так никуда и не делось, верно?
– Не понимаю, о чем ты.
Марина прекрасно знала, о чем он. Она попятилась, хотя делать этого не стоило.
– Что никуда не делось?
– Лгунья, – бархатным голосом промурлыкал Пьетро, наступая на нее, медленно, для стороннего наблюдателя совсем не страшно, но Марину охватил липкий ужас.
– Я не лгу! Я не знаю, о чем ты говоришь!
Она лгала. Она знала. Одного его прикосновения хватило, чтобы все ее тело словно наэлектризовалось.
Пьетро покачал головой:
– Я не боюсь признать, что все еще хочу тебя. Я был бы рад избавиться от этой тяги к тебе, она доставляет мне не меньше хлопот, чем тебе. Но, по крайней мере, я готов признаться в этом, и тебе тоже стоит быть честной с собой и со мной.
– Я не боюсь!
Не боится? Да кого она обманывает? В груди у нее все жарче разгорался огонь желания, выжигающий разум и инстинкт самосохранения. Ни одному мужчине еще не удавалось сотворить с ней такое, кроме Пьетро: одного его присутствия было довольно, казалось, что от него исходят какие-то волны, превращающие Марину в безвольную марионетку, с готовностью выполняющую каждую его команду. Это пугало ее так же сильно, как возбуждало, и она скучала по этому чувству, как же она скучала по нему!
– Ты хочешь честности? Хорошо. Да, я тоже хочу тебя, всегда хотела. Но кроме секса в отношениях должно быть кое-что еще.
– Однако секс – неплохое начало.
Пьетро снова улыбался своей чарующей улыбкой. Марина думала, что, зная это его умение, можно защититься от него, но нет – она так и не подобрала достойную защиту против его чар.
– Мы ничего не начинаем, забыл? – заметила Марина. – Мы пытаемся как раз положить конец нашему браку. За тем мы и пришли сюда.
– Вначале так и было, – согласился Пьетро, но его тон подразумевал, что предложение не закончено.
– Что значит «вначале»? Ты же не передумал? – тревожно спросила Марина.
Пьетро пожал плечами. По его спокойному лицу и темным глазам невозможно было понять, что он имеет в виду.
– Ты первая высказалась против условий договора, – сказал он, бросив взгляд на стол с рассыпанными по нему бумагами. – Ты отказалась от сделки, которую я собирался тебе предложить.
– Потому что мне ничего от тебя не нужно!
Он молча кивнул и подошел еще ближе. Он не вызывал ощущения угрозы, не запугивал, он просто был, был слишком близко.
– Ты захотела все изменить, так что теперь нам придется выработать новые условия.
Да что же это такое? Если бы она просила больше, чем он был готов предложить, тогда его упрямство можно оправдать. Но ей ничего не нужно, почему он просто не отпустит ее? Надежда на новое, свободное будущее потускнела.
