— Это был такой упоительный эпизод, Харриет!
— Конечно, так и должно быть. Наверное, он потрясающий любовник, но в мире есть и другие. Все, что он хотел от тебя, — это твое наследство, Карлотта.
— Но почему же он не остался, чтобы заполучить его?
— Единственной причиной может быть то, что его привлекла более заманчивая цель, больше я ничего не могу предположить. Он задолжал всем вокруг, он не мог более показываться своим кредиторам. А может, он испугался твоего дедушки. Карлтон Эверсли пользуется большим влиянием при дворе и мог бы уничтожить Бо, если бы тот появился. Но мне не кажется, что Бо принадлежит к тому типу людей, которых легко заставить свернуть с избранного пути. Ты должна посмотреть правде в лицо, Карлотта. Единственный вывод — он почуял где-то более заманчивую добычу и ринулся за ней.
— Харриет, прошло почти три года.
— И ты достигла совершеннолетия. Забудь его, начни все сначала. У тебя есть все, о чем только может мечтать девушка: ты наделена красотой, которая делает тебя неотразимой почти для всех мужчин, и ты состоятельна, мое милое дитя. Что бы я сделала, имея в твоем возрасте такое богатство!
— Ты смогла неплохо устроиться и без этого.
— У меня были годы борьбы. Да, я наслаждаюсь ею, в моей крови есть тяга к авантюрам, но иногда я творила такие вещи, которых делать не надо бы. Карлотта, забудь о том, что прошло, смотри вперед. В будущем тебя ждет счастье. Не хочешь быть с Бенджи — не надо, хотя, я надеюсь, по ряду причин, что вы будете…
— Одна из них — мое наследство?
— Одна из них — наследство. Но позволь и мне сказать то, что касается Бенджи: он получит наследство после своего отца и унаследует мне. Если тебе нужен муж, а не дьявольский любовник, лучшей партии ты не сделаешь.
Харриет поцеловала меня и показала наряды, в которых собиралась пойти на торжество в честь моего совершеннолетия. Она произвела на меня должное впечатление, как и всегда ей это удавалось. Эверсли был полон, в Довер-хаусе тоже были гости, торжество кипело. Мое совершеннолетие. Я должна была выслушивать воркотню Салли Нулленс, которая рассказывала, что я была самой непослушной из всех детей и у меня была самая мощная пара легких, которые я пускала в ход, когда хотела чего-то.
— Были некоторые, которые предпочитали дать тебе требуемое, — поясняла она, — но я поступала по-другому. Когда ты мне сильно мешала, я задавала тебе хороший шлепок — ты знала, что только это и можешь от меня получить, и не таила обиды.
А затем была Эмили Филпотс:
— Я скажу тебе, что ты привела в беспорядок свои прелестные наряды, но ты выглядишь в них так очаровательно, что приятно смотреть на тебя. Ты не изменилась, мисс Карлотта. Мне жалко того мужчину, который получит тебя, да.
Я, конечно, могла бы ответить, что так как ни один мужчина не проявил желания получить Эмили, то она и не может судить об этом, но я всю жизнь любила их обеих, они были неотъемлемой частью моего детства.
Дамарис ходила вокруг меня с выражением благоговейного восторга на лице. Ей сейчас было одиннадцать — довольно крупная и толстая. Ее обожание раздражало меня, боюсь, я не слишком хорошо относилась к ней. Она постоянно возилась с больными животными и очень переживала, если они умирали. Она обожала свою лошадь и действительно была превосходной наездницей. Дамарис была любимицей Салли Нулленс и Эмили Филпотс, у нее были очень правильные легкие, и она не слишком часто их упражняла, и я уверена, что она держала свои наряды в полном порядке, но я чувствовала глубокое удовлетворение, что в них она никогда не сможет быть такой красивой, как я.
Все — моя мать, Ли и даже дедушка и бабушка — надеялись, что я выйду замуж за Бенджи. Кажется, все знали, что там очень хочет этого. Я чувствовала к себе какое-то настороженное внимание. Видимо, все считали, что когда я буду замужем, то получится так, будто бы я и не знала Бо. Я же была в этом абсолютно не уверена, но мне уже хотелось понять, может, все от в чем-то правы, а для меня и это уже был шаг вперед.
Поэтому я каталась верхом вместе с Бенджи, я танцевала с Бенджи, мне нравился Бенджи. Я чувствовала легкое волнение, когда он брал мою ладонь, касался руки или целовал меня.
Это не был такой дикий наплыв чувств, какой я испытывала к Бо, но какой-то отклик во мне был.
Я представляла, как Бо смеялся бы надо мной.
— Ты такая страстная молодая леди! — говорил он мне.
Действительно ли это так? Что сейчас со мной происходило? Было ли это действительно просто желание физического удовлетворения, которое так приучил ценить меня Бо, или я тянулась к Бенджи? Я не была ни в чем уверена, но к кое-какому решению я пришла: я собиралась продать Эндерби-холл. Возможно, для меня это было символично: я смирялась с тем фактом, что Бо никогда уже не вернется.
Некая миссис Элизабет Пилкингтон приехала, чтобы взглянуть на Эндерби-холл. Она прибыла днем раньше и остановилась со своими друзьями в нескольких, милях от Эверсли. Она сказала, что поехала бы взглянуть на дом, если кто-нибудь встретит ее там.
Присцилла хотела послать Ли, но я наотрез отказалась. Они должны прекратить думать обо мне, как о ребенке, я в полном смысле взрослая женщина, и в любом случае Эндерби-холл принадлежит мне. Мне хотелось доказать всем свою независимость, поэтому я собиралась сама встретить леди и показать ей дом Стоял ноябрь. Мы договорились о встрече на десять часов утра. Я предложила такое время потому, что около четырех темнело, и, если бы миссис Пилкингтон явилась пополудни, у нас было бы слишком мало времени, чтобы все осмотреть. Она согласилась: конечно, ей хотелось рассмотреть дом при дневном свете.
Я чувствовала облегчение. Наконец-то, я стала действительно понимать, что в один прекрасный момент я перестану быть владелицей Эндерби и смогу начать все заново.
Воздух был пронизан холодом. Я никогда не любила ноябрь. Впереди была зима, а до весны, казалось, так далеко. Деревья сбросили уже почти все листья, и мне послышалась унылая нотка в песенке дрозда. Она звучала, будто он очень старался избавиться от печали, но ему это не удавалось.
Между деревьями стелилась легкая дымка, и из-за нее казалось, что паутины больше, чем обычно. Близко был конец года, а возможно, и конец какого-то периода моей жизни.
Миссис Пилкингтон уже ждала меня. Я поразилась ее внешности. Она была необычайно элегантна, а рыжие волосы были очень красивы. Костюм темно-зеленого цвета был сшит по последней моде и очень шел ей. Еще она носила шляпу с маленьким коричневым перышком, что весьма подходило к ее ошеломительно красивым волосам.
— Боюсь, я заставила вас ждать, миссис Пилкингтон, — сказала я.
