— Можно задать тебе вопрос? — спросил Уолтон. — Ты ведь любишь её, да?
Его собеседник помолчал.
— Очень заметно?
— Ты ведёшь себя очень осторожно, Джеймс, и только мне понятны твои чувства, поскольку они не сильно отличаются от моих.
— Я не хочу потерять её, Джон, — тихо ответил Эйвори.
— Тогда ни в коем случае не показывай своих чувств, Джеймс, иначе никогда больше не увидишь её.
— Её невозможно не любить, — Джеймс не отрывал взгляда от фигурки в голубом бархате. — Чёрт возьми, и кто вложил эти дурацкие мысли в её хорошенькую головку!
— Ты же знаешь Париж, друг мой, — Джон поджал губы. — А она там жила целых три года. В Париже не придают значения чувствам, только желаниям.
Джеймс помолчал.
— Джон, надеюсь, она не станет причиной ссоры между нами.
— Признаться, я завидую тебе, Джейми. И хотел бы быть на твоём месте, но… Она уйдёт от тебя, рано или поздно, ты же знаешь. И я знаю, поэтому не вижу повода ругаться.
— Я буду вспоминать её, как самое незабываемое приключение в моей жизни, Джонни. Она шикарная женщина.
Карина понятия не имела, о чём разговаривали Уолтон и Эйвори, но её это и не интересовало. Она как-то не очень хорошо себя чувствовала, и потому рано уехала домой. Дома же, не успела она подняться в свою комнату, как к ней вбежала перепуганная горничная.
— Мисс Карина, ваша тётя… она…
— Что случилось? — встревожилась девушка.
— Ей плохо…
Кэрри сорвалась с места, отправив горничную за доктором. Тётя лежала в постели, восковой бледности лицо с запавшими глазами резко выделялось на белой наволочке, седые, но ещё густые волосы разметались по подушке.
— Тётя Амалия, — Карина присела на край постели, взяв сухую ладонь женщины в свою. — Тебе очень плохо?..
— Это сердце, девочка моя, — она бледно улыбнулась. — Я долго не протяну…
Девушка внимательно вглядывалась в лицо тёти.
— Может, ещё можно что-то сделать…
— Нет, Кэрри, не обманывай себя, ты же видишь, — остановила её женщина. — Карина, милая моя, я ведь знаю, ты красивая, умная, мужчины по тебе с ума сходят. Живи в своё удовольствие, пока можешь, Кэрри.
Она помолчала.
— Ты всё знаешь, тётя? — спросила наконец Карина.
— Детка, — нашла силы усмехнуться Амалия. — Тебе, наверное, ничего не рассказывали про мою бурную молодость? Мой муж, храни господь душу этого старого повесы, достаточно побегал, пока ему удалось загнать меня под венец, да и после свадьбы я не давала ему расслабляться. Пока у нас не появилась дочь, с тех пор мы остепенились…
Женщина замолчала, переводя дух.
— На каком ты месяце, Карина? — почти шёпотом спросила Амалия.
— На втором, — тихо ответила Кэрри. — Я собиралась уехать за город.
— Тебе нужен врач, милая…
Дверь распахнулась, и быстрым шагом вошёл человек средних лет с саквояжем в руке.
— Мадам?..
Карина тихо вышла в гостиную, предоставив доктору заниматься своим делом. Через полчаса он вышел, вытирая полотенцем на ходу руки.
— Мисс Карина Мэлсби, — девушка кивнула, — врать не буду, вашей тёте осталось несколько дней, не больше. Лучше её не волновать, пусть умрёт тихо и спокойно.
Карина помолчала.
— Доктор, вы не могли бы осмотреть меня? — вдруг попросила она.
— Вы чем-то больны? — нахмурился он.
— Нет, — девушка слегка улыбнулась. — Я беременна.
Через несколько дней Амалия Уотерли тихо скончалась во сне. Похоронив тётю, Карина собралась и уехала в провинцию, в загородный дом, никого ни о чём не предупредив, только послав короткую записку Эйвори, чтобы не искал её. Доктор поехал с ней, согласившись стать домашним врачом девушки.
В поместье Карина целыми днями гуляла, читала, много спала — в общем, отдыхала и готовилась к материнству. Доктор ни о чём не спрашивал её, не выходя за рамки их отношений врача и пациентки.
— Вы здоровая молодая женщина, мисс Мэлсби, — говорил он. — И ребёнок ваш тоже будет здоровым, так что вам не о чём волноваться.
Карина находила удовольствие в шитье разнообразных чепчиков, распашонок, пелёнок, и тому подобного, представляя, как это будет выглядеть на её ребёнке.
— Это будет девочка, — сообщила она как-то за чаем. — Я уверена.
— Вам виднее, мисс, — улыбнулся доктор. — Вы же мать.
Карина родила осенью, в октябре, хорошенькую малышку, крепкую и здоровую. Роды прошли на удивление легко, рано утром, и уже через пару дней девушка встала с постели. От услуг кормилицы молодая мама категорически отказалась, даже несмотря на замечание горничной, что от этого может испортиться форма груди.
— Мне всё равно, — отмахивалась Карина. — Аннелин только моя дочь, и ничья больше. Кормить её я буду сама.
Девушка осталась в поместье до следующей весны, когда маленькой Аннелин исполнилось семь месяцев, Карина вернулась в Лондон.
— Джон, ты просто обязан пойти со мной, — Эйвори остановился перед другом, скрестив руки на груди. — Там же будет скучища, и опять полчища мамаш с их выводками!
— С тех пор, как уехала Карина, на приёмах стало гораздо неинтереснее, правда, Джеймс? — невесело усмехнулся Уолтон.
— Да ты не на шутку влюбился в неё, Джонни, — он присел перед другом. — Пойми, она не из тех женщин, которых можно любить, друг мой. Она — одиночка, она никого не впустит в свою жизнь, она слишком любит свободу. Карина Мэлсби — хищница, охотница, и лучше играть с ней по её же правилам.
— Глупо, правда? — резко рассмеялся Уолтон. — Сходить с ума по рыжей распутнице, ведьме проклятой! Но это так, Джеймс, и я ничего не могу с собой поделать.
— Поехали, Джон. Затворничество не принесёт тебе пользы.
— Куда она могла исчезнуть? — тихо, с тоской спросил Джон, глядя в окно. — С каким очередным счастливчиком уехала неизвестно куда?
— Приди в себя, Уолтон, — прищурился Джеймс. — Ты никак не можешь исправить существующее положение вещей. Оставь её в покое.
— Ладно, — Джон вдруг решительно встал. — Поехали, посмотрим, какие свеженькие личики появились в свете.
Приём проходил как обычно, Уолтон обводил толпу скучающим взглядом, пока Джеймс Эйвори танцевал с какой-то девчушкой едва ли старше шестнадцати. Он упорно игнорировал любые попытки знакомства с потенциальными невестами, находя предлог ускользнуть от предприимчивых мамаш с дочками. "Карина, Кэрри… стерва зеленоглазая, где ты?"
Среди пёстрого вороха разноцветных нарядов мелькнуло пятно чёрного бархата. Уолтон невольно задержался глазами на девушке, в нём проснулось слабое любопытство: кто это в платье такого необычного для бала цвета?
