– Я не положила его на место, – поправила сестру Лидия.
Джейн посмотрела в окно, чтобы узнать, не полетели ли по небу свиньи, потому что, без сомнения, Вселенная сошла с ума, раз Лидия Келлауэй не положила на место свой блокнот.
– Когда ты в последний раз видела его?
– О!.. Да вчера вечером… – Лидия прикусила губу, в ее глазах появилась какая-то странная боль. – Ну да ладно, не о чем беспокоиться. Уверена, что он ко мне вернется. – Она улыбнулась Джейн. – Миссис Дрисколл сказала, что к чаю будет печенье савоярди – «дамские пальчики».
– Это замечательно, – с притворным энтузиазмом пробормотала Джейн. «Дамские пальчики» она любила, но чай стал таким нудным с тех пор, как скончался папа, с которым можно было играть в китайские анаграммы.
– Может, мы сумеем уговорить миссис Дрисколл дать нам немного ее драгоценного клубничного джема. – Лидия снова улыбнулась, но выражение ее лица все еще оставалось напряженным – то ли из-за пропавшего блокнота, то ли из-за того, что оно всегда было таким.
Джейн вспомнила урок геологии, на котором они изучали жилы в скальных породах – полоски кварца или соли, прорезающие массив скалы. Ей подумалось, что в сестре тоже есть такая жила, только она не была ни сверкающей, ни блестящей. Жила в теле Лидии сделана из чего-то твердого, но ломкого. И этот материал появляется на поверхности лишь в те мгновения, когда она забывает про свою обычную осмотрительность.
Джейн так и не поняла причины этого – и никогда не понимала, но подозревала, что это имеет какое-то отношение к их матери.
– Ты полила папоротник? – спросила Лидия.
Все еще прижимая письмо к руке, Джейн направилась к столику у окна, на котором стоял стеклянный колпак. Под ним в перемешанной с камнями почве рос неухоженный папоротник, листья которого по краям уже потемнели. Сняв колпак, Джейн сбрызнула землю вокруг растения несколькими каплями воды.
– Довольно жалко выглядит, ты не находишь? – спросила Джейн, оборвав несколько высохших листьев.
Лидия подошла к ней, чтобы взглянуть на растение.
– Может, нам стоит переставить его еще куда-нибудь? А может, ему нужно больше воздуха или другая почва? Должна тебе сказать, Джейн, я никогда не понимала, как папоротники могут так пышно разрастаться под стеклянными колпаками.
Джейн с треском открыла окно, чтобы впустить в комнату свежего воздуха. Несколько мгновений они с Лидией рассматривали папоротник.
– Полагаю, нам следует серьезнее изучить этот вопрос, – наконец сказала Лидия. – Завтра пойду в библиотеку и посмотрю, нет ли там книг о том, как выращивать папоротники. А теперь, может, продолжим работать над делением столбиком?
Лидия принялась раскладывать на столе учебники и бумаги. Этот стол занимал большую часть маленькой комнатушки, которую раньше использовали в качестве детской Джейн, а затем превратили в классную комнату.
Пока Лидия была занята, Джейн взяла книгу и сунула письмо между страницами, а затем поставила книгу на полку между двумя энциклопедиями.
Внезапно она с удивлением поняла, что ей ужасно хочется рассказать Лидии о других письмах, которые были спрятаны на книжной полке, однако, глядя, как сосредоточенно сестра двигается по комнате, Джейн поняла, что смелость оставляет ее.
К тому же ей вовсе не хотелось ослушаться отправителя, который настаивал на сохранении тайны переписки, – эти анонимные письма и содержащиеся в них загадки помогали Джейн отвлекаться после смерти папы, и она не хотела, чтобы переписка прервалась.
Джейн подошла к стоявшей у стола Лидии.
– Все в порядке?
– Разумеется, – кивнула Лидия. – А почему что-то может быть не в порядке?
– Мне показалось, что ты чем-то огорчена.
– Нет, я не огорчена. А теперь давай присядем и просмотрим делимые и делители.
Джейн села и взяла в руки карандаш.
– Это из-за бабушки?
– Честное слово, все в порядке.
Однако Джейн явственно видела раздражение в глазах сестры. Она не знала, чего Лидия ждала от бабушки: то ли чтобы та что-то сделала, то ли, напротив, не сделала, – но ей ужасно хотелось, чтобы все вокруг стали менее серьезными и начали бы хоть от чего-то получать удовольствие.
Каждый новый день был похож на предыдущий: завтрак, уроки, ланч, прогулка, чай. Да и не сказать, что прогулки были слишком интересными, – они ходили только в парк, в библиотеку или в магазины.
– Джейн!
Та подняла глаза.
– Прости, я отвлеклась.
– Ты помнишь, что такое остаток?
– Число, которое остается после деления.
– Хорошо, – кивнула Лидия. – В этой задаче будет остаток, но ты начни с целого числа, потом раздели его на делитель. Обрати внимание: в делении столбиком интересно то, что ты можешь делить, умножать и вычитать с помощью одного равенства.
– Лидди!
– М-м-м?
– А плохо держать что-то в секрете?
Похоже, вопросы Джейн немного озадачивали Лидию.
– В секрете? О каком секрете речь?
– О, ничего такого, что могло бы причинить кому-то вред. Просто… Знаешь, это секрет. То, что не должен знать никто другой. Ну… как будто ты прячешь под кроватью целую сумку с драже.
– Что ж… В таком случае, я полагаю, все зависит от того, что это за секрет. Но если он не вредит тому, кто его хранит, тогда – нет. Не думаю, что это плохо. – Потянувшись рукой к сестре, Лидия убрала прядь волос со лба Джейн. – Ты где-то прячешь сладости?
– Нет. – Джейн наградила сестру торжествующей улыбкой. – А если бы прятала, то непременно поделилась бы ими с тобой.
– Как это мило. – Лидия слегка ущипнула Джейн за щеку. – Но ты все же должна разделить их поровну. А для этого надо освоить деление.
Джейн игриво скорчила недовольную гримасу, а затем сосредоточилась на решении задачи. Она любила математику, однако порой, когда она слушала, как разговаривает сестра, у нее складывалось впечатление, что мир вертится вокруг цифр.
Вообще-то Джейн считала, что в некотором смысле так оно и есть, но у нее было чувство, что миром все-таки движет что-то более таинственное, чем цифры.
Например, загадки, головоломки, ребусы…
Секреты.
Медальон покачивался, а на его серебряной оправе играли солнечные лучи. Александр поднял цепочку, чтобы разглядеть гравировку. Сунув ноготь в створку, он со щелчком развел в стороны половинки медальона.
С миниатюры внутри украшения на него смотрела женщина с волосами воробьиного цвета. В приподнятых уголках ее рта пряталась легкая усмешка, смягчающая властный облик. На другой половине медальона виконт увидел портрет мужчины с узкими и волевыми чертами, аккуратной бородой, прикрывавшей нижнюю часть лица, и с серьезным взглядом.
