— Справедливо. — Хью нахмурился.
— Рыжие волосы и зеленые глаза говорят о страстной натуре. Сами видели, что за характер. Одному Богу известно, каким еще страстям она дает выход время от времени. И, наконец, ей уже двадцать три.
— Хм… — Хью размышлял над словами Дунстана. — Она любознательна, а значит, наверняка проявила свою страсть к познанию и в этом вопросе. Хотя она вполне могла сохранить благоразумие.
— Остается надеяться.
— Нет-нет, мы с ней несомненно поладим, — отмахнулся от доводов Дунстана Хью.
Тот застонал:
— Ну почему, черт возьми, вы так уверены?
— Сколько можно повторять: она умная женщина.
— Слишком умная, да еще и образованная, что еще хуже, хлопот не оберешься, если вам, конечно, интересно мое мнение.
— Мы найдем общий язык, — решительно заключил Хью. — Умная женщина все быстро усвоит.
— Господи, но что она должна усвоить? — в сердцах воскликнул Дунстан.
— Наверное, то, что я и сам не глуп. — Улыбка скользнула по губам Хью. — И обладаю волей и решимостью, а потому вертеть мною не удастся.
— Если вы хотите совладать с леди Элис, то уж лучше всего запугать ее как следует, чтобы трепетала перед вами. Хотя вряд ли ее можно запугать…
— Я использую ту тактику, какую сочту нужной.
— Ох, не нравится мне все это, милорд. Ох, не нравится.
— Ты долго еще собираешься ворчать, Дунстан?
— Вижу, вас бесполезно переубеждать… Ну ладно. — Дунстан снова оперся на край стены. — А с вашими новыми владениями все оказалось не так просто, как вы рассчитывали, да?
— Ты прав, — согласился Хью. — Но преодолевать трудности, судя по всему, мой жребий. Я уже привык к этому.
— Пожалуй. В жизни ничего просто не дается. Вы считаете, когда-нибудь Небеса будут благосклонны к нам?
— Я должен владеть Скарклиффом.
— И будете владеть. Я только прошу прислушаться к моему совету, милорд, и вести себя поосмотрительнее с этой леди. Внутренний голос подсказывает мне, что даже самый отважный среди рыцарей плохо кончит, если рядом с ним будет такая женщина.
Хью кивнул, притворившись, будто внял его предупреждению, хотя на самом деле послал его советы ко всем чертям. Сегодня утром он заключит сделку с загадочной и непредсказуемой леди Элис.
Он постарается дать ей понять, что с ее умом и гордостью она может рассчитывать на многое.
Вчера вечером, столкнувшись со своим хитроумным противником, Хью объявил всем присутствующим в зале, мол, не в его правилах решать дела принародно, и пообещал Элис обсудить с ней условия сделки наедине.
Истинная же причина, заставившая его отложить обсуждение, крылась в том, что ему понадобилось время взвесить ее внезапное предложение. Тем более у него накопилось столько дел, которые все вместе образовали огромный, чрезвычайно запутанный клубок.
Хью получил немало жутких предсказаний о поджидавших его во время рискованного путешествия испытаниях, но никто и словом не обмолвился насчет Элис.
Кое-что он уяснил для себя из разговора с ее дядюшкой. Ральф при одном упоминании имени племянницы страдальчески закатил глаза и испустил тяжелый вздох. Не приходилось сомневаться: леди Элис — сущее наказание для Ральфа.
Хью, имея столь скудные сведения, ожидал встречи с язвительной и сварливой старой девой с язычком, подобным жалу змеи. В действительности же подтвердилось только одно из опасений — насчет острого язычка. Было совершенно очевидно — что у Элис на уме, то и на языке. Ее мало заботило, какое впечатление произведут ее слова на окружающих.
Девушка, не побоявшаяся вчера вечером бросить ему вызов, вовсе не подходила под описание ее дяди. Элис ничуть не язвительная, это Хью понял сразу же. Скорее, решительная. Разницу уловить совсем не трудно. Ее никак нельзя назвать и сварливой, просто она энергична. И уж, определенно, она умнее всех тех, кто ее окружает. Женщина с характером, но весьма интересная.
Поверив рассказам Ральфа, Хью ожидал увидеть чудовище, напоминавшее его боевого коня.
Но действительность застала его врасплох.
Леди Элис оказалась очаровательной миниатюрной девушкой, и ни о каком сравнении с боевым конем и речи быть не могло. Длинное зеленое платье подчеркивало изящные линии гибкого тела, позволяя оценить по Достоинству его красоту: небольшую упругую грудь — точно два спелых персика, тонкую талию, округлые бедра.
В одном Дунстан не ошибся. В Элис столько огня, что она вполне способна испепелить любого мужчину. Эти рыжие распущенные кудри — чем не огонь? Их лишь слегка стягивала сетка из золотых нитей, поблескивавших в свете камина.
Элис была по-своему очень мила — тонкое лицо с правильным прямым носиком, маленький волевой подбородок, выразительные губы. И огромные глаза со слегка приподнятыми уголками. Тонкие, дерзко изогнутые брови. Горда и уверена в себе — судя по ее вздернутому подбородку и расправленным плечам. Такая женщина невольно приковывает к себе взоры. Ее нельзя было назвать ослепительной красавицей, но в ней была своя изюминка, и у мужчин при виде ее замирало дыхание.
Мимо Элис нельзя было пройти, не заметив ее.
Если она и злится от того, что в двадцать три года еще не замужем, как утверждает Ральф, то Хью не заметил этого. Напротив, теперь у него возникли подозрения, что ей доставляет немалое удовольствие отваживать женихов, и потому опасался, как бы это не помешало его плану.
— Леди Элис желает поторговаться с вами, — с глубокомысленным видом заметил Дунстан. — Интересно, какое вознаграждение она потребует от вас за помощь в поисках камня?
— Возможно, редкие книги, — рассеянно отозвался Хью. — По словам ее дяди, она готова отдать за них все.
Дунстан хмыкнул:
— Вы подарите ей одну-две из своих?
— Скорее, разрешу иногда пользоваться ими, — улыбнулся Хью.
Он отвернулся, любуясь утренними просторами. Воздух дышал прохладой. Серое небо низко нависло над тихими деревнями и полями поместья Лингвуд, Урожай почти весь был уже убран — распаханная земля ждала наступления зимних холодов. Хью хотел поскорее возвратиться домой в Скарклифф. Еще так много предстоит сделать.
И леди Элис, несомненно, станет заветным ключиком к Скарклиффу. Хью сердцем чувствовал это. С ее помощью он отыщет зеленый кристалл и откроет дверь в свое будущее. Сколько дорог ему пришлось пройти, сколько пришлось ждать и страдать, и ничто не остановит его сейчас.
Ему исполнилось только тридцать, но иногда на рассвете, особенно таким вот холодным утром, он ощущал себя сорокалетним. На душе было неспокойно. В нем вдруг просыпались чувства доселе неведомые, и разобраться в них было выше его сил.
