Ранульфу тоже было не по себе. Он только что повторил просьбу отправиться на север с патрулями.
- Придворная жизнь приятна, но я слишком разленился в праздности. Несколько месяцев на севере стряхнут с меня паутину.
Эдуард нетерпеливо взглянул на него.
- Вы неблагодарны, сэр Ранульф. Мы уже подарили вам очаровательную уэльскую кобылку. Несколько ночей в постели леди Морганы излечат ваше беспокойство.
Ранульф умолк, а Эдуард задумался. Вдруг он повернулся к приятелю:
- Есть одно аббатство, Ранульф, - довольно богатое аббатство, которое частично получает доходы от защиты владений леди Морганы…
Ранульф из деликатности не стал пояснять, что его абсолютно не волнует леди Моргана и ее владения. Если Эдуард думает, что его тактика поможет Ранульфу смириться с этим браком, он зря тратит время.
Король не мог прочитать мысли друга.
- Архиепископ должен сегодня привезти нам прошение. Я думаю, с ним можно обменяться любезностями. А ваше мнение?
Ранульф неловко пожал огромными плечами.
- Я не понимаю, какое отношение архиепископы имеют к такому простому рыцарю, как я, монсеньор.
- Уэльсцы - народ непостоянный и склонный к мятежам. Их надо поставить под крепкую руку. Мы полагаем, что следует уладить ваш брак поскорее.
Легкое беспокойство Ранульфа стало перерастать в нечто более осязаемое. Стоит Эдуарду закусить удила, его уже невозможно остановить.
- До истечения года траура?
Король обнял Ранульфа и ослепительно улыбнулся.
- Да, мой старый и верный друг. Задолго до этого. Если архиепископ сделает исключение, у вас будет жена еще до захода солнца.
Бракосочетание состоялось в дворцовой часовне. Невесту вел к алтарю сам король. Бронуин сопровождала ее. Лорд Хастингс и лорд Риверс выступали официальными свидетелями, а венчальный обряд совершал архиепископ. Жених, одетый в темно-красный бархат, отделанный белым атласом, был очень красив, хотя несколько мрачноват. Невеста, воздушно-прекрасная, казалась бледнее подвенечного платья из светло-кремовой парчи. Оба стояли скованно, как деревянные марионетки, в свете свечей и аромате ладана, вслушиваясь в торжественные слова:
- …собрались здесь перед лицом Господа… Под тихое бормотание архиепископа Ранульф взглянул на Моргану впервые с начала церемонии, и у него перехватило дыхание. Как же она прекрасна!
- …соединить в священном браке… Теперь, когда неотвратимый момент настал, Ранульф находил всю затею не такой ужасной. Если мужчина должен жениться, так уж лучше жениться на красивой женщине, а леди Моргана, несомненно, соблазнительна, особенно в этом роскошном платье, расшитом по подолу, манжетам и низкому вырезу аметистами и жемчугом.
На фоне нежных пастельных тонов, подобающих новобрачной, волосы ее пламенели, волнами спускаясь на спину. Он никогда не видел таких роскошных волос. Они, должно быть, струятся сквозь пальцы, как тончайший шелк.
- …с сего дня…
Архиепископ выжидающе умолк, и Ранульф понял, что пропустил свою реплику.
- Да, - автоматически ответил он.
- Леди Моргана, берете ли вы в мужья… Этого не может быть, думала Моргана. Мне это снится. Но это был не сон. Мысль выказать неповиновение мелькнула, и тут же была отвергнута. Такую роскошь она не может себе позволить. Как хозяйка замка Гриффин, она имеет не только привилегии, но и обязанности. Земли жены изменника могли быть конфискованы в пользу короны, и Эдуард проявил небывалое великодушие. Если она прогневит его, еще не поздно конфисковать ее земли по Биллю о лишении гражданских и имущественных прав приговоренного к смерти изменника. Какими бы ни были ее личные чувства, своих людей она предать не могла. Моргана послушно повторила за священником слова клятвы, как будто они не имели к ней никакого отношения:
- …пока смерть не разлучит нас.
Ее руки утонули в огромных ладонях Ранульфа, когда он надевал ей на палец кольцо: огромный сапфир, окруженный жемчужинами, - тяжесть которого вернула ее к действительности.
- Властью, данною мне от Бога, объявляю вас мужем и женой.
Все. Моргана подняла взгляд на лицо мужа - умное, резко очерченное лицо с орлиным носом и большим ртом. Он улыбнулся, затем медленно поднял ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Мурашки пробежали вверх по ее руке, оживляя все нервные окончания. Она почувствовала смутное удовольствие и тревогу, но где-то в глубине души зародилось сознание опасности, таящейся в его улыбке и горящих синих глазах.
Бронуин склонилась над Морганой.
- Сидите спокойно, миледи. Вы так вертитесь, что я не могу причесать вас.
Однако вместо того, чтобы успокоиться, Моргана вскочила и сердито зашагала по комнате. Пламя свечей вспыхивало красными и золотыми искрами в распущенных летящих волосах, и ее тень металась по обшитым деревом стенам.
- Это варварство! Сделать меня вдовой и снова выдать замуж между восходом и закатом!
- Успокойтесь, миледи! Они скоро придут. Моргана в сотый раз за последние полчаса взглянула на высокую кровать под балдахином, на бледно-зеленые атласные простыни, отражающие неровный свет, и судорожно сплела пальцы. Сегодня ночью, в первый раз за три года, она будет спать не одна. Дальше этого факта ее мысли не двигались.
Вдруг в коридоре послышался шум. Смех, пение и хриплые крики приближались. Это пирующие вели новобрачного к молодой жене. Моргана вытянула руку и уставилась на кольцо, которое Ранульф надел на ее палец пару часов назад. Несколько слов, кольцо, пирушка - и от нее ждут, что она раскроет самые интимные тайны своего тела почти незнакомому мужчине. Правда, судя по приближающемуся веселью, она скоро узнает, сладострастен он или холоден, жесток или равнодушен, и не только это. Перед ее запертой дверью фальшиво просигналил рожок. Затем раздались крики, смех, дверь под тяжелыми ударами задрожала и чуть не вылетела из рамы.
- Откройте, ибо супруг пришел предъявить законные права на прекрасную новобрачную.
Моргана смертельно побледнела и выскользнула из халата, оставшись в вышитой сорочке из тонкого льна. Бронуин, почти такая же бледная, помогла госпоже лечь в постель и укрыла ее покрывалом.
Дверь трещала под непрекращающимися ударами. Бронуин сжала пальцы Морганы.
- Только прикажите, миледи, и я скажу им, что вы больны.
Выражение лица Морганы смягчилось, она потянулась и поцеловала девушку в щеку.
- Не бойся, Бронуин. Впусти их. Девушка присела в реверансе и подошла к двери. Когда она отодвинула засов, дверь распахнулась с такой силой, что вжала ее в стену. Свет факела разогнал тени, и шумная толпа музыкантов и придворных растеклась по комнате, заполнив все уголки шуршанием шелка, атласа, беззаботным смехом. Даже обычно степенная леди Саутли, захваченная общим праздничным безумием, ворвалась в спальню в съехавшем на ухо элегантном головном уборе. Марго де Морэ тоже хихикала, но не могла скрыть ревнивую злобу.
