— Есть тут кто?! — что есть силы закричала она.
В ответ раздался еще один выкрик, и Диана пошла вниз по дороге. Под ногами ничего не было видно, и женщина подняла фонарь повыше, чтобы заблудившийся мог увидеть свет. Несмотря на то что она знала местность как свои пять пальцев, женщина не могла ничего различить вокруг, а споткнувшись и упав на колени, едва не уронила фонарь.
Когда веревка кончилась, Диана помахала фонарем и стала кричать до тех пор, пока ее голос не осип. Но никто не отзывался, и Диана уже собралась было вернуться в дом, как вдруг, опустив случайно голову, она заметила недалеко от себя распластавшуюся на земле женскую фигуру в плаще, уже наполовину занесенную снегом. Наклонившись к ней, Диана потрясла женщину за плечо:
— Вы сможете немного пройти? Тут недалеко, я вам помогу.
С трудом приподнявшись, женщина кивнула, а затем, схватившись за руку Дианы, с усилием встала.
Дорога к дому показалась обеим женщинам бесконечной. Диана промерзла до костей, пока они добрели до сарая. Она недоумевала, откуда взялась здесь эта незнакомка, как у нее доставало сил и мужества двигаться, и как она не замерзла насмерть.
Последнюю сотню футов они просто плелись как черепахи, и Диана была едва жива, когда они наконец ввалились в кухню Хай-Тора. Привлеченная шумом, прибежала Эдит, на ходу застегивая свой халат.
— Диана, скажи ради Бога, что?..
— Я как раз кончила доить корову, когда услышала ее крик, — запыхавшись перебила ее Диана. — Наверное, она увидела свет моего фонаря и закричала. — Диана опустила женщину в кресло у камина.
Несмотря на то что плащ незнакомки промок и был весь в снегу, было видно, что он очень дорогой. Но что леди могла делать тут в такую ночь?!
Скинув с головы капюшон, Диана прислонилась к стене возле камина, переводя дыхание. Еще ни разу ей не было так хорошо на этой теплой кухне, ни разу она с таким удовольствием не смотрела на начищенные до блеска кастрюли и сковородки, не вдыхала аромат свисающих с потолка высушенных трав.
Быстро оценив ситуацию, Эдит тут же взялась за дело. Запахнув плотнее свой темно-зеленый халат, она поставила на огонь кастрюлю с водой, а затем осторожно стянула с незнакомки вымокший плащ и принялась растирать ее побелевшие руки. Когда вода закипела, Эдит заварила чай, положила в него сахар и плеснула порядочную порцию бренди.
Эдит было около пятидесяти. Ее тронутые сединой волосы были заплетены в длинную косу, левую щеку сурового лица пересекал синеватый шрам. Однако сразу было видно, что за непривлекательной внешностью кроется добрая душа. Эдит была немногословна, говорила только по делу, и ее суждения всегда отличались глубокой мудростью.
Диана с наслаждением обхватила пальцами кружку с горячим чаем. А хозяйка дома тем временем зачерпнула ложкой немного горячего напитка и осторожно влила его в рот незнакомке. Та сначала поперхнулась, а затем стала понемногу пить целебный чай, который Эдит подносила к ее губам.
Диана с любопытством разглядывала спасенную женщину. Та была очень худой, но, очевидно, в молодости слыла настоящей красавицей. Даже сейчас ее лицо было привлекательным, в темных волосах лишь кое-где серебрились седые нити. Женщина находилась в полуобморочном состоянии, ее темно-карие глаза ничего не выражали.
— Уложи ее в мою постель, — едва слышно вымолвила Диана. — А я лягу с Джеффри.
Допив чай, Диана направилась наверх, уверенная в том, что Эдит сделает все, что надо.
Дрожа от холода, Диана скинула с себя платье и забралась под одеяло к сыну. Малыш тут же прильнул к ней своим теплым телом, и Диана быстро забылась крепким сном.
Если, сидя под деревом в ожидании смерти, Мадлен и не вспоминала эпизодов из своей жизни, то теперь, в горячечном бреду, картины былого то и дело вставали перед ней. Ее то преследовали кошмары, то вдруг, в полусне, она слышала приглушенные женские голоса. Нежные руки утирали ей пот со лба, кормили и давали лекарства, закутывали в теплые одеяла, когда ее била лихорадка.
Но вот Мадлен пришла в себя. Она была так слаба, что с трудом приподнимала руку, однако ужасная боль в груди прошла.
Открыв глаза, женщина увидела, что находится в маленькой комнате с белыми стенами. Была ночь, и комната освещалась лишь свечой на ночном столике. Сначала Мадлен смотрела на пламя, а затем перевела взгляд на женщину, сидящую за столиком.
Мадлен пришло в голову, что она, пожалуй, еще спит, и это сон, а может, она уже умерла. Ведь только умерев, можно открыть глаза и увидеть рядом ангела. А иначе чем ангелом женщину, сидящую у кровати, назвать было нельзя. Впрочем, ангелы, наверное, не должны быть похожи на людей, вылепленных из плоти и крови.
Услышав, что больная зашевелилась, Диана подняла на нее свои небесно-лазурные глаза.
Мадлен отметила безупречные черты и правильный овал лица, густые каштановые волосы, отливающие медью в слабом свете свечи. Простое домашнее платье из голубой шерсти не скрывало стройной фигуры с манящими формами. В Лондоне женщине с такой фигурой проходу бы не было от поклонников.
Она укорила себя за вульгарные мысли: конечно, женщина с такими внешними данными могла оказаться особой легкого поведения, но вообще-то милое лицо ее спасительницы было невинным, как у Богоматери.
Увидев, что больная открыла глаза, Диана улыбнулась, отложила в сторону шитье и положила прохладную руку на лоб Мадлен.
— Ну вот, вам получше, — промолвила она. — Мы страшно тревожились за вас.
Низкий голос Дианы был под стать ее внешности, хотя простое платье, манеры и речь явно не подошли бы для лондонской гостиной.
— Хотите попить?
Мадлен кивнула — в горле у нее пересохло. Женщина поднесла к ее губам стакан чаю с лимоном и медом. Сделав несколько глотков, Мадлен прошептала:
— Спасибо вам большое, теперь мне гораздо лучше.
Поставив стакан на стол, молодая женщина поправила подушки Мадлен, а затем, предвосхищая вопрос незнакомки, проговорила:
— Меня зовут Диана Линдсей, а вы находитесь в Хай-Торе, недалеко от Кливдена. Вас три дня лихорадило.
— Последнее, что я помню, — это слабый свет фонаря сквозь снег. Я пыталась идти на этот свет. Это были вы?
— Да, — кивнула Диана, — я ходила доить корову. Выйдя из сарая, я услышала крик и пошла узнать, в чем дело.
Трудно было представить, что женщина с ангельской внешностью умеет доить коров, впрочем, когда она дотронулась до лба Мадлен, та почувствовала, что ее рука не очень-то мягкая — такая шершавая кожа бывает у людей, занимающихся физическим трудом.
— Надеюсь, вы здесь не одна живете? — поинтересовалась Мадлен.
— Нет. Тут живет еще мой сын и хозяйка этого дома.
