Афина сделала движение, собираясь встать.
– Мне кажется… я должна… мне пора… идти.
– Куда идти? Куда вы собрались? – спросил незнакомец. – Уж не собираетесь ли вы вернуться на Олимп, откуда вы, несомненно, явились сюда?
Афина не смогла удержаться от улыбки.
– Вы… вы очень любезны, – сказала она. – Но мне кажется, что у нас с вами получается какой-то странный разговор. Ведь я вас совсем не знаю… никогда раньше не встречала.
– Но теперь-то мы с вами встретились, – возразил ее собеседник. – А вы так и не ответили на мой вопрос.
Как будто принимая условия предложенной ей игры, девушка произнесла:
– Вы не Аполлон, насколько я понимаю. Вы слишком смуглы для него.
– Уверяю вас, я никогда не осмелился бы выдавать себя за великого бога света, хотя, возможно, я жалкая его копия. Попытайтесь еще раз угадать, кто я.
Подумав мгновение, Афина сказала:
– Вы не Гермес. Я думала о нем, поднимаясь сюда по горной тропе из порта. Мне казалось, он должен защищать меня, ведь он покровитель дорог и путников, а кроме того, – посланец других богов.
– Если вы хотите, чтобы я был Гермесом, то я без колебаний назовусь им. Но вообще-то мое имя – Орион.
– Самое известное и самое красивое из всех созвездий! – воскликнула Афина.
– Вы мне удивительно польстили. А вас действительно зовут Афина?
Девушка кивнула.
– И вы действительно англичанка?
– Я так похожа на англичанку?
– Только потому, что говорите по-английски. Иначе я принял бы вас за чистокровную гречанку, юную Афину – еще не настолько умудренную жизнью, чтобы считаться богиней мудрости, но достаточно взрослую, чтобы быть богиней любви.
Афина снова покраснела и подняла с мраморной глыбы свой капор.
– Не надо, – попросил Орион. – У вас великолепные волосы, не прячьте их. Они прекрасно смотрятся на фоне белого мрамора. А глаза у вас – такие же серые, как море ранним утром.
Афина инстинктивно повернулась в сторону моря, стараясь разглядеть его сквозь глыбы скал за густой оливковой рощей.
– И нос у вас – типично греческий, – добавил Орион.
– Мне говорили об этом, – призналась Афина, – и… я этим очень горжусь.
– Вам хотелось бы быть гречанкой?
– В моих жилах течет греческая кровь и, наверное, поэтому мне всегда хотелось побывать в Греции. И вот я здесь. – Ее голос еле заметно дрогнул от волнения.
– Вы приехали сюда одна? – удивленно спросил Орион и посмотрел в сторону оливковых деревьев, как будто подумал, что кто-то мог находиться поблизости, кого он сразу не заметил.
– Совсем одна, – ответила Афина и тут же подумала, что поступила опрометчиво, рассказав случайному знакомому о себе слишком много.
– Вы смелая девушка. Англичанки обычно очень осмотрительны и осторожны. Они отправляются в такие путешествия группами и, как будто величие Аполлона внушает им страх, нервно переговариваются и хихикают, потому что боятся признаться в тех чувствах, которые он в них возбуждает.
– Вы говорите весьма язвительно, – заметила Афина. – Это потому, что вы не любите англичан?
– Не слишком, – откровенно признался Орион. – Во всяком случае, не особенно восторгаюсь теми, с кем мне приходилось встречаться.
– Тогда мне самое время распрощаться с вами.
– Я вовсе не это имел в виду, – тихо и торопливо произнес он, посмотрев в глаза девушки. – Вы совсем не похожи на обычных англичанок. Но каждый, кто приходит в Дельфы, – паломник, и поэтому его всегда доброжелательно встречают боги, из какой бы страны он ни был.
– Как бы мне хотелось увидеть это прекрасное место в его былом величии! – печально вздохнула девушка.
– На этом месте было много разных святилищ, – тихо пояснил Орион. – Сначала – совсем маленькое, слепленное из воска и птичьих перьев. Второе – из ветвей папоротника.
Он немного помолчал.
– Третье было из ветвей благородного лавра. Четвертое – отлито из бронзы с золотыми певчими птицами на крыше.
– Как бы я хотела увидеть такой храм! – прошептала Афина.
– Пятый был построен из камня, – продолжал Орион. – Он был разрушен в 489 году до нашей эры. Шестой был разрушен землетрясением. И, наконец, в 400 году после рождества Христова седьмой храм был стерт с лица земли императором Восточной римской империи Аркадием.
Орион на мгновение замолчал, а затем продолжил:
– Но еще до этого император Нерон вывез из храма в Рим семьсот бронзовых статуй.
В его голосе прозвучала нота сожаления. Афина поняла, что Орион недоволен тем, как римляне обращались с сокровищами и святынями древних греков.
– У нас так много всего было похищено, – продолжал Орион. – Однако у нас не смогли отнять веры в то, что Аполлон по-прежнему с нами.
Крова лишен Аполлон и венка
из благородного лавра.
Утихли фонтаны и голос умолк.
Афина произнесла эти строчки очень тихо, и Орион удивленно посмотрел на нее:
– Вы испытываете такие чувства!
– Нет, – ответила Афина. – Это сказал оракул императору Юлиану Отступнику, когда тот в 362 году пришел сюда и спросил, что ему следует сделать для того, чтобы сохранить былую славу богов.
– Откуда вы это знаете? – удивился Орион. – Кто вас этому научил?
– Мне с детства знакомы мифы Древней Греции. Поэтому мне всю жизнь хотелось побывать в вашей стране. И хотя мало что осталось от ее былой славы, я не разочарована.
Девушка заметила, как блеснули глаза собеседника.
– Вы вовсе не чужая в моей стране, – тихо произнес он, и девушка почувствовала, что это самый большой комплимент, который он мог ей сделать.
Они еще долго сидели и разговаривали.
Орион, который, похоже, знал о Дельфах абсолютно все до мельчайших подробностей, рассказал ей много нового об оракуле и о церемониях, которыми сопровождалось прибытие паломников.
Аполлон требовал, чтобы они приходили сюда в самый разгар лета, когда храм освещался ярким солнцем и мрамор казался ослепительно-белым.
– Они медленно и торжественно приближались к этому месту, – рассказывал Орион. – Среди них непременно оказывались такие, кто желал возложить свою душу и сердце к стопам Аполлона. Однажды в Итее собрались пятьдесят тысяч паломников!
Помолчав, Орион добавил:
– Теперь сюда почти никто не приходит. Да и что здесь можно увидеть?!
– Но, возможно, сюда приходят люди вроде нас, – сказала Афина, – чтобы ощутить присутствие духа Аполлона и, быть может, мысленно услышать голос оракула.
Орион удивленно посмотрел на нее.
– Так вот почему вы пришли сюда?
Афина не собиралась говорить ему правду, но ответ невольно сорвался с ее губ.
– Да. Поэтому.
