– Он, как и все остальные, посвящен в рыцари. Она говорит, что рыцари исключаются.
– Тогда заставьте ее! - приказал Генрих. Лайонел вздохнул.
– Если бы это было так просто, ваше величество. В прошлый раз, когда я решил силой выдать ее замуж, она сбежала на континент и скрывалась там до тех пор, пока я не пообещал забыть о своих планах. Я сорок человек за ней послал, и все без толку, они не смогли найти ее. Она согласилась вернуться только после того, как я подписал документ, в котором поклялся предоставить ей право отклонить кандидатуру любого мужчины, выбранного в мужья.
Элеонора рассмеялась.
– Мужчины разом взглянули на нее. Прошу прощения, господа, - с улыбкой сказала она. - Должна признать, что я восхищена смелостью этой девушки и тем, какими средствами она добивается своего.
– Посмотрим, как вы будете восхищаться, когда Филипп займет наш трон.
Ее улыбку как ветром сдуло.
– Успокойся, Генрих.
Лайонел провел рукой по седеющим каштановым волосам.
– Придется мне жить вечно. Я не могу умереть и позволить ее землям перейти к человеку, который не сможет защитить их.
Генрих презрительно фыркнул.
– Без обид, Лайонел, но мы уже сейчас сомневаемся в ваших способностях удержать ее наследство. Ее нежелание выбрать мужа многих мужчин выводит из себя. Рано или поздно один из них бросится в атаку.
– Никаких обид, ваше величество. Я сам дрожу от страха всякий раз, когда очередное животное врывается ко мне с требованием ее руки и тянет к ней свои жадные лапы. Я понимаю, что вы говорите со мной начистоту, и ценю это.
Король снял со лба полотенце.
– Что случилось с молодежью? - посмотрел он на потолок, как будто вопрошал у самих небес. - В наши дни мы женились, когда положено и на ком следует. Теперь у меня есть граф, который наотрез отказывается выбрать себе невесту, и наследница со стратегически расположенными владениями, которая скорее позволит отрубить себе голову, нежели возьмет в мужья рыцаря. Должен же быть какой-то выход!
Элеонора подалась вперед.
– Нет, Нора, - покачал головой Генрих, заметив в ее глазах задорный огонек. - Не надо ничего говорить, я и так знаю, о чем ты думаешь.
Она махнула рукой, словно хотела прогнать его недоверие.
– Это же идеальная пара! Кто способен защитить наши границы лучше Страйдера Блэкмора? К тому же он один из немногих, в чьей лояльности не приходится сомневаться.
– Ты лучше вспомни, что было, когда я попытался женить его на Кенне. Он до сих пор не может мне этого простить.
– Это потому, что ты приказал ему, Генрих, и не мне говорить тебе, что он был бы вынужден повиноваться.
– Конечно, только вот разгневанный граф в Шотландии - это одно дело, а разъяренный граф на землях, разделяющих мое королевство пополам, - совершенно другое.
Королева стучала пальцами по подлокотнику кресла и, похоже, не внимала ему. Обычное дело. Элеонора всегда слышала только то, что хотела услышать.
– Я знаю Ровену с детства. Они со Страйдером - подходящая пара, прикажи ей идти направо, она обязательно пойдет налево. Надо свести их вместе и…
– Ровена кастрирует вашего рыцаря, ваша светлость, - прервал ее Лайонел. - Она их всех смертельно ненавидит.
– Но ни одно женское сердце не в силах устоять перед Страйдером Блэкмором, - возразила она. - Ровена, между прочим, тоже женщина, а он не обычный рыцарь. Надо свести их вместе, и я уверена, что они подойдут друг другу.
– Не могу согласиться с тобой, - прищурился Генрих.
– Неудивительно!
Он не обратил внимания на ее едкое замечание:
– Но мне бы очень хотелось видеть этих двоих мужем и женой. Какие будут предложения?
Элеонора задумалась.
– Ровена жаждет сама выбрать себе мужа. Давайте дадим ей этот шанс.
Ты что, с ума сошла? - взвился Генрих. - Да она непременно выберет себе одного из кастратов, которые постоянно цепляются за твою юбку. Какого-нибудь хлюпика-менестреля, у которого ни капли мужественности.
Элеонора осадила его взглядом: она непременно рассердится, если он намерен продолжать в том же духе и не прекратит обзывать ее фаворитов.
– Не выберет. Ровена гордится только одним.
– Своей музыкой, - сказал Лайонел.
– Да. И как вы говорили, она мечтает о школе. Лайонел кивнул.
– Так давайте ублажим ее, господа. Скажите ей: если она сумеет обучить рыцаря и если он в конце турнира примет участие в конкурсе трубадуров и выиграет его, вы не только разрешите ей выбрать себе мужа, но и позволите открыть школу.
– Она должна будет обучить Страйдера? - нахмурился Генрих.
– Точно.
Генрих покачал головой. Он слишком хорошо знал графа.
– Страйдер никогда не пойдет на это. Он больше меня презирает менестрелей. И как только Ровена подойдет к нему с этим предложением, он будет метать громы и молнии.
– Не будет, если сказать ему, что в конце турнира Ровена выйдет замуж за победителя.
О, его королева - воплощение коварства, за это он ее и любит. Холодный, хитрый и беспощадный политик. Временами Генрих даже подумывал, что ей стоило родиться мужчиной.
План был просто превосходным.
– Страйдер непременно выиграет турнир.
– Да, гордость не позволит ему проиграть. Единственный способ избежать брака с Ровеной - спеть. А для этого ему придется постоянно встречаться с ней, чтобы выучить песню и репетировать. Как только эти двое столкнутся, любовь сама найдет себе дорогу.
По мнению Генриха, план был безупречным, хотя кое-что вызывало у него беспокойство.
– Но вдруг он выиграет конкурс трубадуров, а Ровена не захочет взять его в мужья?
– А я и не говорила, что мы ничем не рискуем, Генрих. Но уверена, что мой план сработает, и в конце концов она выберет именно его.
– Но если ты окажешься не права?
– Тогда мы убьем того, кого она выберет, - не моргнув глазом заявил Лайонел.
Элеонора раздраженно фыркнула - это решение явно было ей не по душе.
– Вам не придется делать этого. Доверьтесь мне. Я знаю мужчин, и женщин тоже.
В этом Генрих нисколько не сомневался. В умении манипулировать людьми его королева - настоящий талант.
И все же они сильно рисковали. Если Ровена выиграет, она может вообще отказаться от мужа. Тогда рано или поздно ему придется надавить на нее.
Но вдруг Элеонора окажется права…
– Хорошо. Давайте попробуем, а там поглядим. Лайонел перекрестился.
– Позвольте мне удалиться и сообщить эти новости моей племяннице.
Ровена поймала взглядом фигуру таинственного рыцаря, который спас ее, и остановилась.
«Он рыцарь, он рыцарь, он рыцарь…» Она повторяла эти слова, словно молитву читала, и хотя должна была воспылать к нему ненавистью, никак не могла вызвать в душе это чувство. Более того, единственное, что она ощущала, - вожделение такой силы, что вдруг вспомнила: она взрослая женщина, которая никогда не пробовала на вкус мужские губы.
