Лицо Расса стало печальным, в глазах появилась тоска.
– Ах, Мария...
– Не смотри на меня так.
– Тебе уже не шестнадцать.
Мария запаниковала, потеряв над собой контроль. Вскочив и крепко сжав кулаки, чтобы унять дрожь, она крикнула:
– Я не хочу сейчас говорить о прошлом.
– Конечно, не хочешь. И никогда не хотела.
Она отвернулась к плите, которой, когда-то радовалась и гордилась ее мать.
– И никогда не захочу.
Она попыталась придать своему голосу твердость, но все, что ей удалось, – слабая мольба.
– Ладно, садись за стол.
Она постаралась успокоиться и, отойдя от плиты, села за стол.
– Просто не упоминай опять имени мистера Стоуна. Я хочу спокойно поужинать.
Наступила обычная для них тишина, прерываемая лишь тихим сопением Расса и звяканьем столового серебра о тарелки.
Не съев и половины того, что она себе положила, Мария откинулась на спинку стула.
– Ужин очень вкусный, – тихо проронил Расе. Подавленное настроение отца ее удивило. Сегодня Расе выглядел невероятно печально, его некогда живые глаза стали тусклыми и слезились. Наверняка он опять думает о ее матери.
Как бы ей хотелось сейчас приласкать его, объяснить, что она понимает его печаль. Но она уже много лет не позволяла себе ничего подобного. Она даже не знала, что ему сказать. И почему-то всякий раз, когда она хотела с ним сблизиться, она делала или говорила не то. И так происходило всегда. При жизни матери она даже не замечала, как плохо она ведет себя с отцом, и постепенно они все больше отдалялись друг от друга. Хорошо бы изменить создавшееся положение. Но как?..
Расе поднялся из-за стола:
– Пойду наверх и почитаю. Я уже дошел до середины трактата профессора Миттльбаума.
– Ну и как он? Интересный?
Расе улыбнулся, демонстрируя слабую имитацию своей прежней улыбки.
– Его сведения, кажется, подтверждают мою теорию, что раскопки надо начинать именно в Пайк-Пике.
– Как же здорово!
– Да, – задумчиво ответил отец. – Может, когда-нибудь мы отправимся туда вместе.
Он попытался, чтобы в его голосе прозвучала надежда, но его старания оказались напрасными. И неудивительно. Он слишком часто повторял эти слова, и они всякий раз пронзали ее в самое сердце. Она снова разочаровала своего отца, снова покинула его в беде, поняла она. Они оба знали, что она не поедет с ним в Колорадо. Она уже многие годы вообще не покидала ферму.
– Что ж, увидимся утром.
– Хорошо. Я приготовила длинный список дел для мистера Стоуна. Если он все еще будет здесь.
– Будет.
– А я сомневаюсь, но пусть отработает те деньги, которые ты обещал ему платить. Неизвестно, надолго ли он у нас останется.
– А с чего он должен будет начать? Ты уже решила?
– Нет пока. Надо покрасить крыльцо... и яблоки, наверно, уже поспели.
– Яблоки? И он должен будет собирать их по твоему методу?
Критика отца задела ее.
– А что плохого в моем методе?
– Ничего. – Расе устало улыбнулся. – Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Расе. Увидимся в пять двадцать.
– В пять двадцать. – Его передернуло. – Господи, как же я ненавижу вставать так рано!
Знакомая жалоба отца вызвала у Марии улыбку. Как только он ушел, она начала убирать со стола и ставить грязную посуду на край раковины.
«Может, когда-нибудь мы отправимся туда вместе».
Она стала смотреть в окно, стараясь унять боль. Сквозь освещенную луной темноту, опустившуюся на ферму, она увидела забор.
Когда-то, много лет назад, она не боялась покидать ферму. Она без всякого страха выбегала за ворота и весело смеялась всю дорогу до поезда. В шестнадцать лет она была полна жизни и огня. И ничего не боялась. Почему она вдруг вспомнила о тех днях? Почему память так неожиданно вернула ее в то время? Но она знала ответ. Все из-за него. Он напомнил ей о прошлом, которое она хотела забыть. Из-за него ей пришлось снова пережить те чувства, которые она не хотела переживать, думать о том, о чем мечтала забыть.
– Черт бы его побрал, – прошептала она. Пятнадцать лет ушло на то, чтобы ее жизнь стала надежно защищенной от тревог, чтобы ее сердце и душу ничто не волновало. И вот появился мистер Стоун и захотел все изменить. Она ему не позволит. Слишком много положено труда, чтобы все забыть. Никчемному бродяге не удастся заставить ее снова вернуться в прошлое. Надо как можно скорее от него избавиться.
Бешеный Пес поставил тарелку, встал и потянулся. На землю спустилась прохладная осенняя ночь, наполненная ароматами зреющих фруктов и опавших листьев, В черном бархате неба мерцали мириады звезд.
Господи, как же хорошо! У него теперь есть место, где спать, чистые волосы и сытый желудок. Чего еще желать человеку?
Он заметил какое-то движение и медленно опустил руки. За окном в темноте прорисовывались контуры островерхого амбара. Рядом, словно часовой, стояло огромное дерево, ветви которого отражались на фоне звездного неба. Снова какое-то движение насторожило его. Он скорее его почувствовал, чем увидел.
Все кругом тихо. Не было даже легкого ветерка. Бешеный Пес расслабился и разжал кулаки. Слишком много провел он ночей на дороге, прислушиваясь к малейшим признакам опасности, поэтому и сейчас ему кажется угроза там, где нет ничего, кроме тишины и покоя.
Он поднял пустую тарелку и подошел к двери. Осторожно повернув дверную ручку, он открыл дверь. Из окна дома на него упал луч света, который согрел его.
Он увидел, что Мария стоит у раковины и смотрит в окно. Ее глаза оставались сухими, но у него возникло странное чувство, что она на грани слез. Погруженная в свои мысли, она даже не заметила, как он вошел в кухню.
Бешеный Пес проследил за взглядом Марии и нахмурился. За окном виднелись в сгустившемся мраке обширные поля и белый штакетник забора. Куда она смотрит? Он стал ее разглядывать. Она уже не казалась такой напряженной, как при разговоре с ним. Ее фигура немного обмякла. Из тугого пучка выбились завитки каштановых волос, прикрыв бледную кожу шеи. Она так крепко держала края раковины, что костяшки ее рук побелели.
Она напомнила ему женщину, которую он знал в юности. Этта Барнс. У нее на войне погиб муж, и она уже никогда не будет прежней. Бесцветная кожа и глаза, потерявшие свой блеск. А иногда, когда Бешеный Пес заставал ее врасплох, в ее глазах стояли слезы.
Но Мария Трокмортон – сдержанная и рассудительная старая дева. Какую она могла пережить потерю, если провела всю жизнь на своей ферме? Ему скорее показалось, что она печальна. Какие неприятности могли произойти в ее упорядоченной жизни? Наверное, по ошибке посадила петунии в цветнике для роз.
Он кашлянул. Она вздрогнула и обернулась:
