— Мне вряд ли нужно напоминать, что я замужняя женщина, и так как вы не друг нашей семьи, давайте соблюдать приличия.
— Откуда вы знаете, что не друг?
— А что, вы часто бываете в Бостоне?
— Да, я знаю его хорошо и могу поклясться, что видел вас, когда обедал у ваших родителей. Вы тогда были совсем крошкой. Большой кирпичный дом рядом с парком или речкой. На вас тогда было такое милое кисейное платье, или нет, из белого шелка. А в волосах черная ленточка. Не помните, как зовут ваших родителей?
— Мистер Фостер, вы уверены, что вы не ирландец. У нас в Бостоне говорят, что они искусно льстят, — засмеялась Либби.
— Я все-таки вас рассмешил, а то вы вчера так неважно выглядели.
— Для меня это нелегкое путешествие, ведь я с двумя детьми.
— Но вы скоро встретите мужа и все ваши страхи исчезнут.
— Не слишком скоро. Он не будет ждать нас на пристани в Сент-Луисе — он в Калифорнии.
— Боже мой! — воскликнул Гейб, изменившись в лице. — Я снимаю перед вами шляпу. Вы — мужественная женщина. Ваш муж, — продолжал он, — он что, уже сколотил состояние и теперь ждет вас?
— Сомневаюсь. Он уехал только месяц назад. Не думаю, что он сможет там выжить. Трудности дикой жизни — не для него.
— Счастливчик, должно быть, вы его сильно любите? — осторожно спросил Гейб.
— Это не любовь, а долг. Место жены рядом с ее мужем, и я буду с ним и в горести, и в радости.
— Я не думаю, что вы решились на это путешествие ради чувства долга. Я думаю, что только любовь движет вами.
— Любовь, долг?! Какая разница. Конечно, я люблю своего мужа и не собираюсь это обсуждать с незнакомцем.
Гейб уставился на Либби.
— Мы, южане, известны своей дерзостью.
— Будьте, пожалуйста, более сдержанным, — с улыбкой сказала Либби.
Гейб вскинул голову и громко рассмеялся.
— Вы мне подходите. Ум за ум…
— Мама, я нагулялась, — вмешалась Блисс и потянула Либби за руку. — Я запарилась, давай сядем.
Либби подняла ее на руки.
— Вы нас извините, мистер Фостер.
— Конечно, мэм. Не окажете ли вы мне честь пообедать со мной?
— Не откажусь, — ответила Либби.
После того как он ушел, Либби предложила детям пойти в каюту почитать.
— Ты можешь нам почитать и здесь, — сказала Иден. — А тебе нравится Фостер?
— А тебе?
— Он красивый.
— Ну, не такой красивый, как папа, — возразила Блисс.
— Да, папа красивый, — добавила Либби.
Уложив детей, она поднялась на палубу прогуляться, надеясь встретить там Гейба. Пассажиры суетились, и дул холодный вечерний бриз. В сгущающихся сумерках Либби увидела впереди городок. Люди с тюками и сумками готовились сойти на берег. Рулевой судна подводил судно все ближе и ближе. Кто-то глухим голосом выкрикивал команды. Матрос бросил конец на берег, другой зацепил, и борт мягко стукнулся о пристань.
Часть пассажиров решила прогуляться по берегу, а местные торговцы ринулись на борт. Опасаясь быть затертой в толпе, Либби поднялась на верхнюю палубу. Проходя через верхний салон, она заметила высокую шелковую шляпу, видневшуюся из-за стула у окна. Она всмотрелась и увидела затылок Гейба Фостера. Он сидел и играл с каким-то мужчиной в карты. Стоя в тени, она наблюдала за ним. Он мешал и раздавал, карты отлетали с такой грацией, что Либби прямо залюбовалась.
— Пару десяток! — воскликнул в сторону Гейба молодой веснушчатый парень.
— Сожалею об этой паре дам, — сказал Гейб, пододвигая к себе кучу денег.
Либби как громом поразило. Теперь было ясно, почему он гулял в той опасной части города и почему для него у капитана всегда была каюта. Она не могла поверить тому, что видела. Она видела его руки и была готова поклясться, что у него была дама, другая появилась из рукава с молниеносной быстротой, когда его глаза были обращены на того молодого человека. Либби повернулась и пошла к столу и села между старым полковником и грузной дамой. Чуть позднее появился Гейб. Он искал Либби глазами, а она притворилась, что занята едой.
После ужина она отказалась от приглашения полковника пойти в кафе. Либби выкинула Фостера из головы и решила держаться от него подальше до конца пути, но на следующее утро он внезапно появился перед ней.
— Вы что, вчера умирали от голода? А потом вы решили, что флирт с этим старым дураком меньшее искушение, чем общение со мной?
Пытаясь сдерживать себя, Либби сказала:
— Я думаю, что у нас с вами мало чего общего, и я не вижу смысла в продолжении наших отношений.
— Я что-то сделал или сказал что-то не так, что могло бы вас оскорбить?!
— То, что вы сделали, оскорбит каждого, у кого есть хоть капля чести и совести.
— Я соблюдал по отношению к вам правила приличия, не так ли?! — сказал Гейб.
— Я не имею в виду себя, а других.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вам бы следовало сказать, что вы игрок.
Он посмотрел на нее с облегчением.
— Я зарабатываю на жизнь тем, что умею лучше всего. И делаю это при помощи своих быстрых рук, головы и одной из слабостей человеческого существа — жадности.
— Есть много других профессий, где вы могли бы использовать свои таланты и оставаться честным человеком, — сказала Либби.
— Все мужчины игроки в определенном смысле — разве не так, миссис Гренвил?! Ваш отец — прекрасный бизнесмен из Бостона, разве он не идет ва-банк, когда занимается бизнесом? А ваш муж? Разве он пустился бы в такое рискованное предприятие?
— Это совсем другое, — вставила Либби.
— Почему же?
— У нас не принято надувать, когда играешь в карты, — ответила она.
— Вы называете это надувательством, потому что я делаю это лучше других.
— Я видела, как вы это делаете.
— Неужели? Тогда у вас глаза острее, чем у других. Поклянитесь, что я вытащил карту из рукава!
— Сначала у вас была дама и семерка, а потом вдруг две дамы.
Лицо Фостера засияло.
— Вам надо запомнить одну вещь, если вы собираетесь путешествовать на Запад, то считается неприличным подглядывать в чужие карты. Здесь убивают и за более мелкие проступки.
Либби удивленно посмотрела на него.
— Вы даже не чувствуете за собой вины.
Гейб вздохнул.
— Вы слишком плохо знаете людей. Этот юнец, движимый жадностью, готов пойти на все что угодно. Он же и так много выиграл. Я ему дал выиграть, но он был убежден, что разденет меня догола, что он умнее, чем я. Я должен был ему доказать, что я не глупее его. Они не знают меры. Так и я делаю деньги, играя на человеческой жадности. Это плохо? Скоро вы поймете, что здесь не Бостон. В этом мире слишком мало чести. Только некоторым можно доверять. И нет гарантий, что завтра ты не получишь пулю в спину.
