— Сами? Что ты имеешь в виду?
Зоя придвинулась ближе, взяла Марину за руку и горячо зашептала:
— Твой враг не знает меня, а мой муж не знает тебя. И если твой враг умрет в Кафе в то время, когда ты будешь находиться здесь, в поместье, то кто же подумает на тебя? А если мой муж умрет, когда я буду в Кафе, то кто же меня заподозрит? Ты поняла, о чем я говорю? Мы с тобой можем... обменяться убийствами.
Марина невольно вздрогнула:
— Ты предлагаешь мне убить моего врага, а я за это должна буду убить твоего мужа? Нет, Зоя, я не могу на такое пойти!
— Я понимаю, это звучит страшно, но... — Зоя перекрестилась. — Я верю, что Бог простит, ведь покарать злодея — не грех. И потом, ты не будешь видеть ни крови, ни страданий. Мы с тобой уберем их тихо, по-женски. У меня есть яд, который убивает не сразу, а в течение нескольких часов. Никто и не подумает на тебя, если ты, к примеру, отобедаешь с ним днем, а умрет он только вечером.
— Нет, Зоя, ты не понимаешь... — Марина судорожно сжала руки на груди. — Как я могу пойти на убийство сейчас, когда жду ребенка?
— А в другое время могла бы? — не без лукавства спросила Зоя.
— Может быть... ради спасения чьей-то жизни. — Марина опустила глаза, вспомнив тот день, когда ей пришлось, защищаясь, вонзить кинжал в разбойника из шайки Заноби Грассо.
— Ну что ж, — вздохнула Зоя, искоса поглядывая на подругу, — тогда придется мне искать наемных убийц, а на это уйдет время. Видно, ты не очень спешишь избавиться от своего врага.
— Напротив, очень спешу! — невольно вырвалось у Марины.
— Вот как? — Зоя незаметно усмехнулась краем губ. — А я бы могла сделать это уже завтра, как только приеду в Кафу. Я ведь не жду ребенка и не так щепетильна, как ты. Наверное, потому, что больше твоего настрадалась.
Слова Зои манили возможностью быстрого избавления от Нероне, и Марина, немного поколебавшись, объявила:
— Хорошо, я принимаю твои условия. Поезжай сегодня или завтра в Кафу и убери с моей дороги одного негодяя. Разумеется, я щедро тебя награжу. А потом, когда мы убедимся, что этот яд действует безотказно и незаметно, я поеду в Сурож. Ты подскажешь мне, как познакомиться с твоим мужем, и я постараюсь... помочь тебе.
— И ты меня не обманешь? — слегка прищурившись, спросила Зоя. — Не откажешься от своих слов после того, как я сделаю дело?
Марина, в глубине души понимая, что вряд ли когда-нибудь сама решится отравить незнакомого ей человека, сейчас готова была пообещать Зое все, что угодно, лишь бы поскорее избавиться от опасного генуэзца.
— Зоя, я никогда не откажусь тебе помочь, — заявила Марина с твердостью в голосе, хотя такой ответ звучал несколько уклончиво. — Только, умоляю, поезжай в Кафу поскорей, мне надо со всем этим покончить до того, как Донато вернется в поместье. Твое же дело может немного подождать, ведь ты не связана сроками и твой муж не знает, где тебя искать.
— Хорошо, я согласна. Я уже на все согласна, лишь бы изменить свою судьбу. Да ведь и ты меня не оставишь после того, как нас свяжут такие дела, правда?
Марина понимала, что, решаясь на подобный сговор, попадает в зависимость от подруги, не всегда искренней, но уже не видела для себя иного выхода.
— Я никогда не оставлю тебя, Зоя, — заверила она. — Если ты выручишь меня в таком страшном деле, то, уж поверь, я до конца дней буду тебе благодарна.
— Ну, по рукам. — Зоя слегка напряглась и заговорила короткими, отрывистыми фразами: — А теперь перейдем к сути. Кто этот человек? Где его найти? Как к нему подобраться?
— Подобраться к нему будет нетрудно: он остановился в гостинице при таверне «Золотое колесо». Живет он там под именем некоего монаха фра Бернардо.
— Он и вправду монах?
— Нет, конечно. Но его настоящего имени я не могу тебе назвать. Да и зачем? Под тем именем в Кафе его все равно никто не знает.
— Он опасный человек? Разбойник, вор?
— Да, но знатного происхождения, из генуэзских дворян.
— А сколько ему лет?
— По виду — лет тридцать пять.
— Это хорошо, что он достаточно молод. Значит, я могу подойти к нему просто как женщина к мужчине? Ведь в «Золотом колесе», кажется, околачивается немало разных красоток. Приду под покрывалом, чтобы случайно не попасться на глаза кафинским знакомым. Хотя, наверное, сейчас меня трудно узнать...
— Тебя нетрудно узнать, и покрывало тебе, пожалуй, пригодится. Но подойти к нему под видом гулящей девки — нет, не то... Кажется, он не интересуется женщинами. Понимаешь, о чем я говорю? Лучше представься ему богомолкой, которая ищет благословения у странствующего монаха. Он выдает себя за паломника, поэтому расспрашивай его о святых местах. Главное, чтобы он не догадался, что ты имеешь отношение ко мне. И еще. Если увидишь, что нет способа незаметно подсыпать яд в его питье, то лучше отойди, не рискуй. Он очень опасный человек.
— Не волнуйся, за эти годы я научилась хитрить и быть осторожной. Горькая жизнь делает из простодушных девиц изворотливых лисиц. — Зоя встала со скамьи. — Что ж, я готова ехать в Кафу хоть сегодня. Яд — при мне, а остальное... деньги, одежда, повозка с кучером...
— Об этом не беспокойся, это моя забота! — Марина поднялась вслед за подругой и взяла ее за плечи, заглядывая в глаза. — Зоя, мы на страшное решаемся! Давай поклянемся, что эта тайна останется между нами!
— Я готова. Клянусь!
— И я клянусь!
Они замолчали, глядя друг на друга — бледные, с горящими глазами и сжатыми губами. В этот миг Марина испытала чувство падения в бездну, которое иногда посещало ее в кошмарных снах.
Одна из стен внешней крепости Кафы совпадала с защитной линией цитадели, прочие же куртины[8] были включены в состав обширного общего кольца, огибавшего город. Внешнюю крепость начали возводить несколько лет назад по распоряжению генуэзского дожа Антонетто Адорно, и вот сейчас, при нынешнем консуле Кафы Бенедетто Гримальди, ее строительство было почти завершено.
Донато оглядывал кладку морского фасада крепости и дивился мастерству фортификаторов, сумевших даже при недостатке местных монолитов соорудить надежную защиту от ветра и волн. Устойчивость обеспечивалась особым строением стен, выдвинутых к морю треугольниками, и земляной насыпью, скреплявшей подножия куртин и башен изнутри.
Бенедетто Гримальди вызвал Донато как одного из своих военных советников, чтобы тот осмотрел новые укрепления на предмет удобства вести с них бой в случае нападения врага. Кафа, надежно защищенная с моря, сильная искусством генуэзских мореходов, не раз подвергалась разрушительным атакам с суши, а потому должна была постоянно заботиться о своих укреплениях.
