– Может, выпьете со мной эля? – спросил граф, повернувшись к Джимкинсу.
– С удовольствием, сэр, – ответил главный конюх.
Джимкинс взял из шкафа две большие кружки и наполнил их элем из бочонка, стоявшего в тазу со льдом. Грэнби же устроился в широком мягком кресле и, положив ноги на стоявшую рядом оттоманку, проговорил:
– Расскажите о ваших лошадях. Никогда о них раньше не слышал, пока не увидел одну на скачках в Челтнеме. То была черная кобыла в белом «чулочке».
Конюх с улыбкой кивнул:
– Да, знаю. Это Попрыгунья. Замечательная лошадь.
– Она легко взяла все барьеры.
– Вы ищете лошадь для скачек с препятствиями? Должен сказать, что Ураган лучше подойдет для обычных скачек.
– Я хочу улучшить породу у себя в поместье. Такой жеребец, как Ураган, для этой цели подойдет.
– Конечно. – Джимкинс снова улыбнулся.
– Меня удивило то, что мисс Хардвик ехала на нем, – заметил Грэнби. – Ее отца это не беспокоит?
Джимкинс пожал плечами и пробормотал:
– Ничего страшного, она с седлом дружит. Я сам посадил ее на пони, когда она была совсем маленькой. А что касается жеребца, то у меня нет права ей указывать...
Ответ Джимкинса подтвердил выводы Грэнби. Мисс Хардвик любила все делать по-своему. Он опять перевел разговор на лошадей и скачки. Ему очень хотелось побольше узнать о молодой леди, но расспрашивать Джимкинса не имело смысла. Слуги сплетничают о своих хозяевах и их семьях только в обществе других слуг.
Грэнби уже решил, что до вечера не увидит сэра Хардвика, но тут послышался хруст гравия, возвестивший о прибытии владельца конюшни. Граф оставил кружку и вместе с Джимкинсом вышел из домика.
Посреди двора стояла повозка, и конюхи распрягали пару гнедых, их шелковистые гривы поблескивали на солнце.
Сэр Уоррен Хардвик оказался полным лысеющим мужчиной с резкими чертами лица и проницательными глазами. Граф сразу же обратил внимание на его военную выправку и розоватый рубец, пересекавший всю щеку, – такая рана могла быть нанесена острием шпаги или сабли.
– Добрый день, милорд, – произнес сэр Хардвик с улыбкой. – Добро пожаловать в Стоунбридж.
Грэнби тоже улыбнулся:
– Сэр, я потрясен тем, что увидел в вашем поместье.
– Лорду Грэнби очень понравился Ураган, – вставил Джимкинс. – Представляете, он встретился с хозяйкой на дороге, и мисс Кэтрин позволила ему доехать сюда на этом жеребце.
– Мисс Хардвик была очень любезна, – сказал Грэнби.
– Неужели она ездила на Урагане?! – воскликнул сэр Хардвик. – Не могу сказать, что мне это нравится. Будь я здесь, не разрешил бы. Но у нее свои мысли в голове. Вылитая мать. – Хардвик посмотрел в сторону дома, затем снова повернулся к гостю: – А Урагана мне было бы жаль продавать. Он мой лучший жеребец.
– Именно такой мне и нужен, – сказал граф. – Я хочу улучшить породу моих лошадей.
Сэр Хардвик жестом предложил гостю пройти в дом:
– Что ж, я выслушаю ваше предложение.
Грэнби почувствовал, что ему нравится Хардвик. Этот человек был прост в обращении и чужд лукавства. Налив себе эля, Хардвик наполнил кружку графа и, усевшись за стол, проговорил:
– Милорд, вы, наверное, впервые в этих местах, не так ли? А вот я прожил здесь всю жизнь. Даже женился на местной девушке. Хорошая была жена, упокой Господь ее душу. После войны я сразу же сюда вернулся. Об этом трудно рассказывать. – Он провел пальцем по шраму. – Казацкая шашка чуть не снесла мне голову. День атаки под Балаклавой был ужасным днем, милорд, воистину ужасным. То было одно из самых кровавых сражений в нашей истории.
Грэнби молча кивнул. Он знал, что Хардвик нисколько не преувеличивает.
– Вы, случайно, не знакомы с лордом Акерманом? В то время он был еще лейтенантом Минстедом.
– Минстед? Да, конечно, помню. Отличный офицер и прекрасный человек. Значит, он стал лордом?
– Унаследовал титул после смерти брата.
Потом заговорили о жеребце. Грэнби предложил хорошую цену, но Хардвик покачал головой:
– Простите, но мне нужно еще подумать.
– Да, разумеется. – Грэнби поднялся. – Ваш ответ я узнаю завтра?
– Возможно, сэр, – кивнул Хардвик. – Но приезжайте сегодня вечером. На ужин. Миссис Гибсон отлично готовит. К тому же у нас здесь гостья, леди Форбс-Хаммонд.
– Спасибо, я принимаю приглашение, – ответил Грэнби. – Леди Форбс-Хаммонд – это тетя леди Стерлинг, не так ли?
Фелисити Форбс-Хаммонд была дамой весьма уважаемой в высшем обществе, поэтому граф сразу же догадался, что именно она будет опекать в Лондоне красавицу Кэтрин.
– Стерлинг?.. – в задумчивости пробормотал сэр Хардвик. – Да, вы правы. Простите, что не сразу ответил. Я давно уже не был в Лондоне, вот память иногда и подводит.
– Я вас понимаю, – кивнул Грэнби. – Итак, я заеду сегодня вечером. В семь часов устроит?
– Да, конечно. Дамы будут в восторге.
Грэнби знал, что леди Фелисити обрадуется его приезду. Если она опекает Кэтрин, то уже готовит список кандидатов на ее руку. Ему следовало проявлять осторожность, иначе его имя могло бы оказаться одним из первых, тем более что эта дама – родственница жены его близкого друга. Граф не сомневался, что она непременно воспользуется своими связями. Но все же его ожидал приятный вечер...
Подъехав к Уинчкому, граф почувствовал, что настроение у него улучшилось. Передавая лошадь мальчику при гостинице, он даже не смог сдержать улыбку.
Кэтрин уже решила, что этот богатый событиями день закончился, но тут вдруг леди Фелисити объявила, что к ним на ужин пожалует граф Грэнби.
– Ты встретилась с ним на дороге этим утром, не так ли, дорогая? – сказала тетя Фелисити с ласковой улыбкой.
Девушка невольно вздохнула: было очевидно, что тетя рада приезду графа. После утренней прогулки Кэтрин вернулась в свою комнату в крайнем раздражении. Она чувствовала, что лорд Грэнби произвел на нее впечатление, и это очень ее смущало.
А может, граф хотел завоевать ее расположение? Нет, едва ли, ведь он не пытался ей льстить. Но почему он произвел на нее такое впечатление? Ведь в нем, кроме внешности, нет ничего привлекательного. Ах, если бы все было так просто!
Разумеется, она не испытывала чувства вины за то, что чуть не сбила его. Ее поцелуй все возместил.
– Мы с графом направлялись в одну сторону, – ответила Кэтрин. – Я возвращалась с прогулки, а он ехал в Стоунбридж. Мы проехались вместе, вот и все.
Это была наглая ложь, но Кэтрин не смела сказать, что граф вел себя далеко не так, как полагается благовоспитанному джентльмену. Интересно, как отреагировала бы тетушка, если бы узнала правду? Впрочем, не имеет значения.
К тому же это был самый обыкновенный поцелуй.
