– Подойдите ко мне, мои крошки. Не бойтесь. Пятеро ребятишек, словно игривые котята, повыпрыгивали из тени. Их глаза горели от любопытства. Впервые Артур не остался в задних рядах, потому что уже считал английского рыцаря своим особым другом. Чтобы не отставать, Рис и Мэдок хорошо поработали локтями, проталкиваясь вперед. Им ли бояться «проклятых английских ублюдков»! По крайней мере, не здесь, в собственном доме.
Бронуин с Изольдой были не так решительно настроены, как мальчики, но даже их одолело любопытство. Изольда стояла, словно мальчишка, руки в бока, пристально разглядывая англичан. Одна лишь Бронуин, милая застенчивая девочка, скромно держалась в сторонке. В руках у нее был щенок, и она не сводила взгляда с толстого сонного песика, только изредка поднимая глаза на незнакомцев, сидевших у огня.
Как только дети назвали себя, Гуинет хлопнула в ладоши, привлекая внимание неугомонной стайки.
– Уже поздно. Всем хорошим деткам давно пора спать. Ступайте же. Все до одного, – добавила она, прежде чем Рис и Мэдок начали, как обычно, канючить.
Уинн обрадовалась возможности отослать детей восвояси, подальше от англичанина. Легкость, с которой он завязал дружбу с Артуром, и его явный интерес к остальным детям отчего-то взволновали ее. Она предпочла бы, чтобы он оставил этот фарс и открыл истинную цель своего приезда в Уэльс. И в Раднорский лес.
Разрываясь между необходимостью присмотреть за детьми и нежеланием пропустить хотя бы слово из того, что происходит возле очага, Уинн закусила нижнюю губу.
– Артур, Изольда. Назначаю вас двоих старшими. Проследите, чтобы каждый умылся и сходил в уборную. Затем все сразу должны отправиться спать. Сразу, – добавила она, приподняв брови и внимательно глядя на близнецов.
– Но мы не грязные…
– …и не хотим спать, – закончил за Мэдока Рис.
– Не забудьте снять обувь, прежде чем ложиться в кровать, – продолжила Уинн, не обращая внимания на их возражения. – Я скоро поднимусь к вам, и тот, кто не окажется в постели, завтра будет наказан. Все ясно?
– Это несправедливо, – проворчал один из пятерых.
– У нас так редко бывают гости. Даже Артур подал голос:
– Почему мы не можем лечь попозже, Уинн? Хотя бы разочек?
Уинн с трудом подавила раздражение. Только напомнив себе, что возмущена англичанином, а не детьми, она удержалась от резкого ответа.
Девушка присела среди детей, взглядом приказав слушать ее внимательно.
– Вы должны идти спать, иначе не отдохнете, как следует и завтра не сможете вместе со мной спуститься в ущелье.
– Спуститься в ущелье?
– Ущелье Дьявола?
– Ш-ш, – предостерегающе шикнула Уинн, но не могла не улыбнуться восторгу своих маленьких подопечных. – Вы столько раз просились, что я решила взять всех вас с собой, когда завтра отправлюсь за корнем поручейника. Только если вы немедленно пойдете спать.
Уинн еще раз вспомнила о резвых котятах, когда пятеро ребятишек помчались наперегонки, кто быстрее доберется до лохани. Даже скромница Бронуин радостно поскакала, охваченная всеобщим весельем, а ее щенок еле поспевал за ватагой.
Но минутная радость Уинн улетучилась, когда она вернулась в общество взрослых. С едой давно было покончено, и теперь Гуинет затянула старинную легенду о Раднорском лесе и о том, как более двух веков назад был построен этот замок. Хотя рассказ о раднорском Дьяволе и о появлении Следа Великана увлек англичан и даже Дрюс с товарищами, которые хорошо знали эту историю, заслушались ее монотонным пересказом, полным мрачных суеверий, тот человек, которого звали Клив, явно не слушал. Вместо этого он наблюдал за Уинн, и она еще раз испытала странную дрожь от дурного предчувствия.
– …в этих лесах, – продолжала Гуинет. – Эти места хорошо известны благодаря магической силе их потаенных уголков. Наши травы более чудодейственны, чем где бы то ни было. Наши дубы священнее. В этих лесах даже омела растет гуще и встречается чаще.
Англичанин, наконец, отвел взгляд от Уинн и улыбнулся старухе.
– А еще я слышал, что в Радноре есть женщина, известная своими необычными способностями. Некоторые заходят так далеко, что называют ее колдуньей.
Он замолчал, и в тишине стало слышно, как беспокойно заерзали валлийцы. Фицуэрин быстро окинул их взглядом и затем посмотрел на Гуинет:
– Это вас называют вещуньей Раднора? Валлийской колдуньей?
Не вздрогни тогда Дрюс и не посмотри на нее, Уинн не пришлось бы позже волноваться. Не уставься он на нее в тревоге, англичанин, скорее всего, удовлетворился бы ответом Гуинет.
А так сбивчивый ответ старушки, что она на самом деле одарена благословением видеть и знать больше, чем могут большинство смертных, видимо, не убедил его. Хотя он расспрашивал Гуинет с вежливым почтением и даже по-дружески предостерег, что норманнские священники не одобрили бы ее притязаний и даже, наверное, заклеймили бы как колдунью и подвергли «Божьему суду», то есть сожгли на костре, – Уинн знала, что он не поверил бабушке.
Он поддерживал разговор из любопытства и чтобы выведать как можно больше. Но он понял, что Гуинет уже не вещунья, и, судя по тому, что его взгляд то и дело задерживался на Уинн, он догадался, что этот титул носит теперь она.
«Ну и что, если даже так?» – мстительно подумала Уинн. Гуинет передала ей все полномочия давным-давно. Все жители деревень вокруг Раднорского леса знали это, и не было видимых причин скрывать этот факт от англичан. И Гуинет, и Дрюс слишком уж осторожничают. Какая бы причина ни привела в Раднор этого рыцаря, задающего вопросы о валлийской колдунье, она сумеет с ним справиться.
Уинн поняла: сейчас ей необходимо показать свою силу. Нечто такое, чтобы осадить его как следует. Нечто, что могло бы заставить его дважды подумать, стоит ли связываться с валлийцами, и напомнить ему, что англичане семь лет назад уносили ноги из Уэльса не без причины.
Она заерзала на грубо сколоченной треногой табуретке и чуть улыбнулась, предвкушая, как ей удастся осадить этого рыцаря. Ее никогда не переставало изумлять, что может сделать с человеком жесточайшее расстройство желудка, и она знала, какая для этого потребуется порция ядовитой цикуты.
Она подняла взгляд на англичанина и на этот раз даже не попыталась скрыть торжествующее выражение на своем лице. Тот факт, что он смотрел на нее не менее победоносно, ничуть не расстроил ее. Мужчины всегда ведут себя высокомерно с женщинами, особенно англичане. Что ж, она посмотрит, как долго продлится его высокомерие, когда он испытает на себе ее «колдовское искусство». С тех пор как она вспугнула старика Таффидда, повадившегося ставить силки на кроликов в ее лесу, у нее не было случая использовать свое умение во вред другому. От силков, пропитанных маслом кипрея, руки жгло чесоткой два дня. Она не стала скрывать от старика то, что сделала. Теперь он знал, слов на ветер она не бросает. И этот англичанин тоже будет вынужден считаться с ней. Англичанин вел беседу, что-то насчет оловянных рудников и торговли черной шерстью, но Уинн понимала – это часть игры, затеянной им. Она резко поднялась и привлекла всеобщее внимание.
