Герцог представил себе, что эта сцена разыгрывается в замке Ингл. Если бы так случилось, то ему, наверное, захотелось бы ударить свою жену, а этого человека оскорбить или, может быть, даже вызвать на дуэль, что привело бы к неприятному и в высшей степени нежелательному скандалу.
Он подумал о том, что его путешествие на Яву будет очень трудным и неудобным. Из-за своего решения путешествовать инкогнито, он должен будет столкнуться со множеством неудобств, которых легко было бы избежать, пользуйся он своим титулом. Но как бы то ни было, лучше выдержать все, что угодно, чем оставаться на месте и ждать новых попыток леди Шарлотты заарканить его. Как это было принято в Индии, вскоре после ужина, когда мужчины присоединились к дамам, гости, которые жили не в этом доме, стали прощаться.
Герцог всегда считал одной из самых приятных особенностей индийского гостеприимства то, что здесь не проводили, зевая, нескончаемые часы за скучной беседой, и не было нужды мучительно придумывать темы для разговора или слушать, по английскому обычаю, громкое исполнение какой-нибудь оперной арии, совершенно неуместной в салоне. Вместо этого гости откланялись, когда было еще рано, а вслед за ними вице-король и его жена пожелали всем доброй ночи.
Когда лорд Керзон сказал, пожимая руку герцогу:
– Следуйте за мной, у меня есть для вас последняя инструкция, – тот почувствовал облегчение. Он уже заметил, что леди Шарлотта продвигается сквозь толпу гостей в его сторону, и через несколько секунд встречи с ней было бы невозможно избежать.
Поэтому он поспешил за Керзоном и его женой, выходившими из зала.
– У меня есть кое-что для вас, – сказал вице-король и, повернувшись к жене, добавил:
– Я скоро тебя догоню, дорогая.
Я только что получил письмо, которое хочу показать Виктору.
– Пожалуйста, не задерживайся очень долго, Джордж, – улыбнулась Мэри Керзон. – Мы так поздно вернулись вчера вечером, и сегодня у тебя было столько работы! Я уверена, что ты очень устал.
Говоря это, она умоляюще взглянула на герцога.
– Я обещаю, что не задержу его, – ответил тот.
Леди Керзон улыбнулась им обоим и стала подниматься по лестнице. Герцог и лорд Керзон направились в сторону кабинета.
– Пока я одевался, я вдруг вспомнил, – сказал лорд Керзон, – что у вас, наверное, нет яванских денег. А если вы попытаетесь расплачиваться английскими фунтами или индийскими рупиями, это вызовет ненужные разговоры.
– Я знаю вас уже много лет Джордж, – промолвил герцог, – но вы продолжаете изумлять меня. Если бы в парламенте существовала должность министра эффективности, то это место по праву принадлежало бы вам.
– Многие жалуются на то, что я слишком эффективен, – заметил лорд Керзон.
Он произнес это с некоторой горечью. Герцог знал, что стремление добиться во всем совершенства неизбежно вело к тому, что у вице-короля появлялось множество врагов.
В кабинете на столе лежала пачка денег, которую он вручил герцогу.
– Этого должно хватить, пока вы не встретитесь с султаном Джокьякарты. А там, я совершенно уверен, он сможет снабдить вас деньгами и всем прочим, что только может понадобиться.
– Надеюсь, – ответил герцог. – И благодарю вас. Если я помогаю вам, то, со своей стороны, и вы очень помогаете мне.
Лорд Керзон внимательно посмотрел на него.
– Она весьма красива, Виктор. Вы вполне уверены, что не совершаете ошибку?
– Я совершенно в этом уверен, – твердо ответил герцог.
Они вернулись тем же путем и расстались на верхней площадке лестницы.
Герцог отправился в свою спальню в северо-восточном крыле дворца, где его поджидал камердинер. Герцог уже успел предупредить Доусона, служившего у него несколько лет, что они уезжают завтра на рассвете. Он знал, что на Доусона можно положиться, и что тот никому не проболтается.
Войдя в комнату, герцог увидел, что все вещи, распакованные для того, чтобы переодеться к ужину, теперь снова были уложены в чемоданы. Оставалось только то, что было сейчас на нем надето.
Снимая ордена, герцог спросил Доусона:
– Надеюсь, мы не наделаем много шума утром. Кто наши соседи?
Доусон, который всегда все знал, перечислил шесть имен. Седьмое было тем, которое герцог ожидал услышать.
– Леди Шарлотта Деннингтон помещается в угловой комнате, – сказал Доусон. – Вроде бы, ее светлость прибыла из Англии вчера, и корабль здорово потрепало в Бискайском заливе.
– Завтра мы узнаем, как поведет себя «Морской ястреб», – небрежно бросил герцог.
– Мы, что ли, на нем отправляемся, ваша светлость?
– Именно так, – ответил герцог.
– Мне это подходит, – одобрил Доусон. – Мне всегда больше по душе те, кто говорит по-английски, чем эти, с которыми язык вывернешь. Если ваша светлость понимает, что я имею в виду.
– Очень хорошо понимаю, – сказал герцог. Но боюсь, что путешествие будет недолгим.
Доусон нагнулся, чтобы поднять его туфли, и пожал плечами.
– Ну, и хорошо, – заметил он. – В жизни всегда так: то одно, то другое, и тут уж ничего не поделаешь.
– Ничего не поделаешь, – согласился герцог.
В то же самое время он сказал себе, что вел себя глупо: можно быть уверенным, что как только он останется один, леди Шарлотта явится в его комнату так же, как она это делала в Англии.
Герцог подумал, что позволить ей остаться – значит только укрепить ее в решимости заставить его жениться на себе.
И внезапно, когда Доусон уже собирался уходить, ему в голову пришла спасительная мысль. Все время, когда он работал в Тадж Махале, было так жарко, что он, как большинство индийцев, спал на крыше. Разумеется, такое никогда не приходило ему в голову в резиденции губернатора. Но теперь он сказал Доусону:
– Я предпочел бы. спать под открытым небом, чем здесь, с этими вентиляторами, которые крутятся всю ночь. Уверен, что не сумею с ними заснуть.
– Вот как раз, ваша светлость, – сказал Доусон, – я обнаружил, что прямо над нами плоская крыша, на которой иногда ночует один из адъютантов его превосходительства.
– Там я и буду спать, – решил герцог. – И мы отправимся туда немедленно.
Он опасался встретить по дороге леди Шарлотту, но к его облегчению все двери в коридоре были закрыты. Доусон привел его к маленькой лестнице, ведущей на крышу.
Звезды сверкали над головой, и герцог видел сквозь деревья огни города. Все кругом казалось очень спокойным, не было слышно ни шакалов, ни летучих лисиц – лорд Керзон приказал их всех перестрелять.
На крыше было три матраса, а Доусон захватил с собой подушку и легкое одеяло. Герцог улегся на матрас, показавшийся ему вполне удобным. Доусон положил рядом с ним одеяло; вряд ли оно могло понадобиться, но на всякий случай оно должно было быть рядом.
