Глава 19
Никакой боли Тревис не чувствовал. Неразведенное виски горело на дне его желудка. Время от времени Колтрейн поднимал голову и оглядывал салун. Видел он все чуть расплывчато, но этой ночью у него был первый выходной, который он позволил себе за долгие-долгие недели. И если ему захотелось немножко выпить, то, черт побери, это никого, кроме него самого, не касается!
Перед мысленным взором возник знакомый образ – золотисто-рыжие волосы, синие глаза. Китти! На устах ее была та особая улыбка, которая означала: «Я тебя хочу».
О Господи! А как же он сам хочет ее! Так будет вечно.
Тревис не ощущал, насколько крепко сжимает в руках бокал, и сжимал его все сильнее до тех пор, пока он не треснул. Колтрейн почувствовал, как по руке потекла кровь вперемешку с виски.
Сэм отошел от бара и сел напротив друга.
– Ну ладно! – мягко заговорил он. – Что же случилось, почему все началось снова?
– Что началось снова?
– Выпивка.
– Да катись ты к чертям собачьим, Сэм! Сегодня в первый раз за много недель взял себе выходной. Разве нельзя человеку пропустить в тишине пару стаканчиков, и чтобы при этом никто ему не мешал?
– Я бы сказал, что тебя что-то мучит. Выходной здесь ни при чем, я тебя знаю. Что-то тебя грызет. Что? Элейн?
Тревис весь напрягся.
– Принеси-ка мне лучше еще один проклятый стаканчик, Сэм, – оборвал он друга. – Я бы и сам за ним сходил, да кровь идет!
– Я вижу, что идет кровь. И никакого стаканчика я тебе не принесу. Ты и так выпил предостаточно! – Сэм вздохнул, потом, помолчав, добавил: – Ну, говори же! Утешь любопытство старика и скажи мне, что случилось. Элейн? Или снова Китти?
Тревис сердито заворчал:
– Знаешь, Сэм, а ты ублюдок и всегда таким был! Сам не знаю, чего я так долго тебя терплю?
– Все как раз наоборот, – нехотя улыбнулся Бачер. – Так! А сейчас или ты мне все расскажешь, или мы пойдем и займемся твоей рукой. Выбирай сам! Хочешь говорить или хочешь, чтобы кровь не лилась дальше?
– Ни того, ни другого!
Сэм пожал плечами:
– Тогда я буду сидеть здесь и смотреть, как ты истекаешь кровью из-за этой Элейн Барбоу. Честно говоря, я очень удивился. Я полагал, ты в этом деле можешь контролировать себя гораздо лучше. Заметь-ка, она смазливая штучка, по-настоящему смазливая. Будь я помоложе, я бы за твои же деньги вызвал тебя на спор и приударил бы за ней сам. Но поскольку я стар, то мне остается только наблюдать, каким дураком ты из-за нее становишься.
– Заткнись, Сэм! – прохрипел Тревис, прижимая к груди кровоточащую руку.
Сэм сжал губы.
– Значит, дело не в Элейн? Ты опять страдаешь из-за Китти?
Уцепившись одной рукой за край стола, Колтрейн с усилием поднялся. Он понимал, что Сэм только хочет ему помочь. Но бывают такие времена, когда помочь не может никто.
– Я, Сэм, благодарен тебе за беспокойство, но…
Он вдруг замолк, потому что совсем рядом с ним стоял Мейсон. Глаза его сверкали.
– Я бы хотел сказать вам кое-что, шериф. И скажу это прямо здесь и сейчас. Мне наплевать, что на вас эта ваша бляха! – Он заметил кровоточащую руку Тревиса. – И мне наплевать, что вы уже успели побывать в потасовке!
Сэм хотел было отвечать, но Тревис его опередил:
– Если вам надо что-то мне сказать, Мейсон, то говорите! И пусть вас не волнуют ни моя бляха, ни моя кровь.
Сэм встал:
– Тревис, на мой взгляд…
– Не вмешивайся, Сэм! Мы уже собирались идти в свою контору, Мейсон. Если хотите со мной поговорить, можете пойти с нами.
Сэм и Тревис двинулись к деревянным дверям и вышли, оставив Мейсона позади.
Оказавшись на слабо освещенной улице, Сэм покачал головой и пробормотал:
– Черт побери, из-за чего это он так взбешен?
– Да, я дьявольски взбешен, старик! – завопил Мейсон, выбежавший следом за ними из салуна. – Убирайся с моей дороги! – И одним ударом отшвырнул Сэма так, что тот растянулся на дощатом настиле.
Тревис повернулся как раз в тот миг, когда Мейсон занес над ним кулак. Раненая рука сейчас была беспомощной, и потому Колтрейн выставил вперед предплечье, чтобы заблокировать удар Мейсона. А сам ударил его в челюсть левым апперкотом.
Мейсон покачнулся. Следующий удар пришелся под ложечку. Мейсон упал на колени. Колтрейн уловил едва заметное движение противника, потянувшегося к кобуре. Его реакция была мгновенной – изо всех сил он ударил ногой в лицо Мейсона. Тот откинулся на спину, и Тревис, быстро вытащив свой пистолет, приставил к виску Мейсона холодное стальное дуло.
– Так из-за чего же весь этот чертов шум? – сквозь стиснутые зубы спросил он. Из дверей салуна стали выбегать любопытные. – Что же вас так разъярило, что вы чуть было не отправились на тот свет?
Глаза у Мейсона сверкали, а все тело тряслось от ярости, когда он словно выплюнул:
– Ты знаешь из-за чего, сукин сын! Ты знаешь, что ты сделал с Элейн! Лучше убей меня сейчас, пока у тебя есть шанс, иначе, если только я отсюда выберусь и возьму пистолет, можешь считать себя мертвецом!
– Проклятие! – взревел Тревис, убирая пистолет в кобуру. Левой рукой он толчком поднял Мейсона с земли. – Вот – мой пистолет в кобуре. – Он с вызовом посмотрел на Мейсона: – Если хочешь со мной потягаться, то давай!
Мейсон выплюнул кровь и вытер рот тыльной стороной ладони. Потом взглянул на набежавших зевак и подумал о сплетнях, которые немедленно поползут про Элейн. И еще он подумал, что момент для убийства Колтрейна неподходящий.
– Не здесь и не сейчас! – пробормотал он, свирепо глядя на Тревиса.
Тот глубоко вздохнул.
– Пойдем ко мне в контору. Поговорим там.
– Никуда я с тобой не пойду!
– Пойдешь, Мейсон, если мне придется снова вытащить пистолет. Облегчи свою участь сам.
Мейсон еще раз огляделся вокруг. Изо рта у него все еще текла кровь. Он понимал, что толпа не разойдется, если он останется здесь стоять. Все жаждали узнать, что же будет дальше. И он двинулся вперед, а Сэм и Тревис шли за ним по пятам.
Как только они оказались в шерифской конторе, Сэм кивнул Тревису на стул за его столом и резко сказал:
– Вам обоим придется подождать со своим делом, сначала я посмотрю, что с рукой.
– Ты займись рукой, а мы с ним пока поговорим.
Сэм принес воду, иголку, бинты и небольшой ножик. Потом присел возле Тревиса и стал рассматривать его руку.
– Стисни зубы, проклятый дурак! Будет здорово больно, но винить тебе некого – только себя самого.
Тревис прикусил язык. Боль он выдержит, какой бы она ни была, ни один мускул у него не дрогнет. Колтрейн видел, с каким злорадством наблюдает за ним Мейсон.
– Все в порядке! Можете говорить.
Мейсон скривил верхнюю губу:
– Ты знаешь, зачем я пришел. Это касается Элейн. – Он сел на стол Тревиса, наслаждаясь, что смотрит на шерифа сверху вниз.
