— Я согласился, чтобы она отправилась со мной, лишь когда она пригрозила поехать следом за мной, — продолжал Джайлс, делая ударение на слове «следом». — К тому же она пообещала во всем слушаться меня. Печально, но я ей поверил.
— Но я делала все, что ты мне велел! — вознегодовала Минерва. — Я уже собиралась сесть верхом на коня, когда Нед сзади приблизился ко мне.
— Не знаю я, Мастерс, — промолвил Джаррет, — но мне все-таки кажется, что ты — не самый подходящий для Минервы человек. Такая женщина подойдет любому мужчине, и если ты не в состоянии защитить ее...
Джайлс понял, что Джаррет шутит, но все же возмутился:
— Хотел бы я знать, как ты справишься с женщиной, которую любишь, когда она настаивает на том, чтобы...
— Джайлс! — вскричала Минерва.
— Что? — отозвался он.
Оглянувшись, он увидел, что Минерва смотрит на него с удивительно нежным и теплым выражением в глазах. Только сейчас он осознал смысл своих слов. «Женщина, которую любишь...»
Ну конечно, он ее любит. Джайлс понял это в то мгновение, когда увидел, что Нед держит у ее горла нож. И как он может не любить ее? Она же его вторая половина. Женщина, которая может последовать за ним в опасной ситуации, но не потерять при этом головы, которая может шокировать его, дерзко предложив заняться сексом в необычной позе, и согреть его сердце, великодушно проявив милость к своему кузену, чего тот явно не заслуживал.
И все же любить ее рискованно. Но поскольку последние девять лет он рисковал ради Рейвенсвуда, то, возможно, настала пора рисковать ради себя самого.
Джайлс заметил, что Оливер смотрит на него, приподняв брови.
— Что ж, еще один сдался, — произнес он тихо. — Она тебя сделала, парень.
Джайлс улыбнулся Минерве, вложив всю любовь, которую он к ней испытывал, в свой взгляд.
— Да, — кивнул он, — похоже, что так!
Минерва засияла в ответ такой ослепительной улыбкой, что Джайлс позволил ее теплу проникнуть в его сердце и согреть те его части, которые он так давно прятал от солнца.
— Что ж, в таком случае мне остается только поблагодарить Джайлса за то, что он так удачно воспользовался своим пистолетом, — сказал Гейб. — А я и не знал, что ты на это способен, старина. Ты же никогда особенно метко не стрелял из пистолета.
Братья рассмеялись, а Минерва с улыбкой посмотрела в глаза мужу: она только сейчас начала понимать, как трудно ему было долгие годы прикидываться глупым неумехой, которому ни до чего нет дела. А Джайлс теперь спрашивал себя, почему он так долго скрывал правду от жены. Было что-то невероятно приятное в том, что к нему начал испытывать привязанность и уважение человек, который сумел глубоко проникнуть в его сердце.
И он не хотел, чтобы это прекращалось. Нет, он не допустит, чтобы это прекратилось. К черту Ньюмарша! Настало время зажить собственной жизнью, пусть даже в какой-нибудь мансарде. Пока у него есть Минерва, ему больше ничего не надо. Уходящий день показал ему, что жизнь слишком коротка, поэтому нельзя то и дело подвергать себя риску. А это значит, что он должен верить в тех людей, которым доверяет и которых любит.
Прошло немало времени, прежде чем они с Минервой собрались домой. Было совсем поздно, высоко в небе сияла луна. Все уговаривали супругов остаться на ночь в Холстед-Холле, но они отказались. Джайлс хотел спать в своем доме, на своей кровати и заниматься любовью с женой.
Как только они выехали на дорогу, Минерва вопросительно посмотрела на него.
— Ты действительно имел в виду то, что сказал? — спросила она.
Джайлсу не было необходимости спрашивать ее, что она имеет в виду.
— Ты думаешь, я смог бы сочинить что-то в этом духе в присутствии твоих братьев? — отозвался он.
— Джайлс, я хочу услышать ответ, а не еще один вопрос!
— Разумеется, я имел в виду то, что сказал, — промолвил он серьезно. — Я люблю тебя, Минерва. Люблю за то, что ты веришь в меня, несмотря ни на что. Люблю то, что ты запоминаешь все случившееся, а затем описываешь это в своих книгах. Мне нравится твой блестящий ум, щедрое сердце и каждый дюйм твоего прекрасного тела. Ты безумно нравилась мне даже в тот момент, когда я чуть не умер от страха за тебя, видя, что тебе грозит смертельная опасность. — Он нежно улыбнулся жене. — Мне остается надеяться лишь на то, что со временем я смогу доказать, что достоин твоей любви.
— Ты спас мне жизнь, а уже одно это подтверждает, что достоин, — тихо промолвила Минерва.
Джайлс несколько мгновений молчал, обдумывая свой ответ.
— Минерва, — наконец заговорил он, — я принял решение. Если начальство Рейвенсвуда откажется выполнять требование Ньюмарша, я это переживу и вынесу все возможные неприятности, связанные с этим. Я больше не буду заниматься шпионажем.
— Согласна, — к его удивлению, решительно заявила она.
— Надеюсь, ты понимаешь, что, поступив таким образом, я рискую потерять все? — спросил Джайлс.
— Ты рискнешь всем, если не сделаешь этого, — возразила Минерва. — Если ты и дальше намерен вести двойную, тайную жизнь, то у окружающих не будет шанса узнать, каков ты на самом деле. А если это произойдет, то ты будешь чувствовать себя бесконечно одиноким, не так ли?
— Кажется, мне досталась невероятно мудрая жена, — улыбнулся Джайлс.
— Само собой, — улыбнулась Минерва. — Разве ты не из-за этого женился на мне?
— Нет, — ответил он. — Я женился на тебе по другой причине. Видишь ли, в тот день у пруда ты была до того хороша в мокрой рубашке, что я мгновенно потерял голову.
Минерва засмеялась, а потом лукаво посмотрела на него.
— А знаешь, этот пруд не так уж далеко, — сказала она. — Почему бы нам не поплавать там при лунном свете?
Кровь в его жилах закипела.
— Обнаженными?
— Ох, мистер Мастерс, какая неприличная и в то же время привлекательная мысль!
Джайлс покосился на темный лес, а потом сказал:
— Думаю, я без труда найду туда дорогу.
Спустя неделю после противостояния с Недом и Десмондом Минерва с Джайлсом поджидали лорда Рейвенсвуда в лодочном сарае в Гайд-парке. Минерва нервничала, а он был абсолютно спокоен.
— Джайлс! — заговорила Минерва, когда молчание стало невыносимым.
— Да, любимая!
— Ты действительно не знаешь, к чему Рейвенсвуду понадобилась эта встреча?
— Нет. На прошлой неделе, когда Рейвенсвуд встретился со мной, чтобы сообщить о решении своего начальства, он и словом не обмолвился о том, что захочет снова увидеть меня. Даже не намекнул на это.
— И ты уверен, что они не выполнят требования Ньюмарша?
— Да.
— Но в газетах о тебе не было ни слова. Возможно ли, что начальники Рейвенсвуда передумали?
