— Джулиана, поверишь ты или нет, но я мужчина, и черт меня возьми, если я позволю тебе ночевать на диване, состоящем из одних кочек…
— Следите за своим языком. — Она села и затем спрыгнула с кровати.
— Джулиана, залезай под одеяло. Я не позволю тебе спать на диване. — Он помолчал и продолжил: — В нем, возможно, водятся блохи.
Она вскрикнула и бросилась обратно на кровать.
Хоук затрясся от смеха. Боже, как ему нравится дразнить ее! Но в комнате становилось все холоднее, и ему стало зябко. Он крепко сжал зубы, зная, что не замерзнет до смерти.
Джулиана села на край кровати.
— Джулиана, ложись и спи.
— Я не могу заснуть, когда вы бегаете вокруг и мерзнете. Идите в кровать.
— Мне кажется, на меня попала блоха.
— Это большая кровать, все поместимся.
— Нет.
— Не глупите. Мы разумные существа и сможем поспать, не делая того, чего не следует.
— Джулиана, я не лягу с тобой. Вспомни, что произошло в прошлый раз. Прости, но я владею собой только до определенного предела.
— Вы несносны. Сейчас же ложитесь в постель.
— Ты когда-нибудь заснешь?
— Нет, пока вы не ляжете.
Раздраженный и замерзший, он подошел к постели.
— Внесем ясность: это ты пригласила меня. Если я начну делать глупости, ударь меня. Поняла?
— Не знаю, — фыркнула она, — не все ли равно? Ведь мы уже пробили брешь в стене этой крепости.
— Не забивай мне голову подобными мыслями.
— Наверняка они уже были там. Залезайте в постель.
— Не думаю, что это будет правильно… — сказал он, впрочем, без особой уверенности.
— Залезайте в постель.
Он снял халат. Джулиана оглядела его обнаженное тело.
— Ты прекрасен.
Он скользнул под одеяло.
— Повернись на другой бок и спи.
Она водила пальцем по волосам на его груди.
— Давай поразмыслим рационально. Я уже испорченный товар.
— Не говори так.
— Но это правда. Я уже не девственница, и вряд ли найдется мужчина, который захочет жениться на мне.
— Ты наконец прекратишь? Господи, я и так себя чувствую негодяем за то, что сделал с тобой.
— Насколько я помню, инициатива исходила от меня. Но дело не в этом. Может быть, у меня никогда больше не будет такой возможности, а я уже знаю, насколько ты опытен в этом деле. Поэтому, если тебе не претит эта мысль, я бы очень хотела, чтобы ты занялся со мной любовью.
Господи Боже!
— Джулиана, я не собираюсь даже прикасаться к тебе.
— Кто знает…
— Я знаю, — вздохнул он. — Мне стыдно за себя, и теперь я ничего не могу поделать, раз ты отказалась выйти за меня замуж.
— Ты так красиво сделал предложение. — Она погладила его по щеке.
Он судорожно сглотнул. Боль до сих пор не утихла.
— Я так хотела принять его, но поклялась не выходить замуж за человека, который меня не полюбит. — Его сердце забилось чаще. — Мне трудно признать, но отказом я нанесла тебе рану и подозреваю, ты не понимаешь, почему я отказала. Я всегда обожала тебя и уже много лет схожу по тебе с ума. Я согласна, что кое-что может тебя шокировать.
— Что?
— Я поставила себе цель завоевать твое сердце. Это случилось в тот момент, когда мы танцевали на моем первом балу.
— Ты шутишь.
— Нет, не шучу. Я готова была проглотить свою гордость и надеялась, что ты поймешь, что девочка превратилась в женщину.
— Не понимаю.
— Я четыре года мечтала выйти за тебя замуж. Я не позволила ни одному мужчине поцеловать себя, потому что хотела, чтобы первым это сделал ты.
Господи Боже!
— В тот вечер у Бересфордов я уже было подумала, что моя волшебная сказка готова стать правдой.
— А я сказал, что ты мне как сестра.
— Не грусти так. Я сама сделала из себя непогрешимую романтическую героиню.
— И я не оправдал твоих ожиданий.
— Я тешила себя мечтами о тебе, но полюбила обыкновенного несовершенного, но замечательного человека.
Она любит его. У него сердце едва не выпрыгнуло из груди.
— Я думаю, ты заслуживаешь узнать и понять, что я отвергла твое милое предложение потому, что ты предлагал мне руку, но не сердце. Марк, брак, в котором любит только один партнер, не будет счастливым. Я убедилась в этом на примере моей матери. На людях она держала голову высоко поднятой, а дома все было совсем не так. Понимаешь, она, как и я, старалась заставить отца полюбить нас. И ни одной это не удалось.
— Он был самовлюбленным и жестоким идиотом.
— Я позволила его неприязни стать принципом моей жизни, но вчера наконец поняла, что он для меня ничего не значит. Я никогда не знала его, и он не заслуживал любви ни матери, ни брата, ни моей. Но нельзя сказать, что на мою жизнь мужчины не оказывали доброго влияния. Потому что ты и Тристан всегда были рядом. И я считала вас самыми благородными моими покровителями. — У него из груди вырвался смешок. — Я люблю тебя, но знаю, что если выйду за тебя только потому, что ты считаешь себя обязанным на мне жениться, никогда не смогу почувствовать себя равной тебе. Я всегда буду скрывать свои чувства, потому что ты не ответишь на них. И я говорю это не для того, чтобы обидеть тебя.
Он пальцем прижал ее губы.
— Боже, я еще больший осел, чем Осгуд.
— При чем тут Осгуд? — не поняла она.
— Ни при чем. Просто я такой же глупый, как он.
— Не вижу, в чем здесь смысл.
— Я идиот.
— Бываешь им иногда.
— И еще я слепец, потому что…
Теперь она прижала палец к его губам.
— Не говори так, если на самом деле этого не думаешь.
Он взял ее палец, а затем и обе руки.
— Мне было так плохо без тебя. Я постоянно думал о тебе и чувствовал себя несчастным, когда ты мне отказала. Мне казалось, ты ненавидишь меня за то, что я сделал. Я скучал по тебе и не понимал, что меня мучит. Но я мог бы избежать всего этого, если бы прислушался к тому, что было в самой глубине моей души. Я очень люблю тебя, но не надеюсь на взаимность.
— Ты говоришь это не для того, чтобы я позволила тебе переспать со мной? — На губах у нее появилась шаловливая улыбка.
— Нет, — грустно сказал он. — Я люблю тебя и не мыслю жизни без тебя. Но я не хочу делать тебе предложение в постели провинциальной гостиницы.
— Подождем до приезда в Гейтвик-Парк.
— Значит ли это, что я заслужил награду?
— Думаю, мы оба ее заслужили.
— Какое вам доставить удовольствие, миледи? — засмеялся он. — Я буду ведущим или вы?
— Вы так божественно ведете в вальсе, поэтому сегодня ведущей буду я.
Он снял с нее сорочку.
— Как ты красива! Жаль, что слишком темно. Когда мы поженимся, я буду заниматься с тобой любовью днем.
