— Ах, весно-ой, — протянул он, шагая от камина к двери и обратно. — Лучшего времени, чтобы родить на свет дитя, и не придумаешь! Воздух прогревается теплыми солнечными лучами, все цветет и зеленеет, природа обновляется! — Он снова подошел к Кэролайн вплотную и, так как она по-прежнему стояла с опущенной головой, взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— В какое же время весной должен родиться ваш ребенок?
Ему сейчас ничего не стоило бы обнять ее и, прижав к себе, попытаться узнать правду. Но вместо этого он внезапно опустил руку и отступил на шаг назад, не сводя, однако, пристального взгляда с ее лица.
— Я еще точно не знаю, — солгала Кэролайн поеживаясь. Ей хотелось, набравшись отваги, заявить Волку, что он не имеет на нее никаких прав. Он утратил их, бросив ее тогда в Семи Соснах, предоставив ей выйти замуж за Роберта. А ведь он наверняка знал, что она готова была остаться с ним, в его маленькой хижине, на всю жизнь. Что она влюблена в него. Но он покинул ее, не оставив ей никакого выхода.
Теперь же ей предстояло решить, как поступить, что сказать ему. Какой ответ дать на неизбежный вопрос об отцовстве будущего ребенка? Тот, который обрадует этого жестокого, коварного и так горячо любимого ею человека, или другой, гарантирующий надежное, безбедное будущее еще не родившемуся младенцу?
Оставалась, правда, небольшая надежда на то, что Волка нисколько не заинтересует эта проблема. Ведь он никогда не говорил ей о своей любви, не давал никаких клятв и обещаний. Она осталась вдовой, и ее беременность в глазах окружающих — вполне нормальное, обыденное явление. Ребенок, родившийся после смерти отца, не такая уж большая редкость в этом мире войн, поединков и катастроф. Здесь, в этой полудикой стране, женщины составляют заметное меньшинство, и при желании она сможет легко и быстро выйти замуж. Недостатка в желающих назвать ее супругой опасаться ей не придется. Однако ясно одно: Волка Маккейда среди них не будет. То единственное, что ему нужно от нее, он снова получил нынешним вечером. Претендовать на большее ему и в голову не придет.
Но даже будь это иначе, Кэролайн, достаточно узнав Волка за это время, не сомневалась, что этот человек не создан для семейной жизни. Возможно, это у них в крови. Ведь вот и Логан тоже, бросив беременную жену на попечение жестокого и сварливого старика, с которым сам он никак не мог ужиться, отправился Бог знает куда на поиски приключений. Волк, несомненно, будет готов в любую минуту поступить подобным же образом, если когда-нибудь женится. Это убежденный бродяга, скиталец, не имеющий постоянного приюта и не приспособленный к оседлой жизни.
Она неоднократно шла на огромный риск ради его объятий, не суливших ей ничего, кроме минутного наслаждения. Она рисковала собой и своим будущим, более того, будущим Эдварда. Это было так глупо и беспечно с ее стороны. Но пора наконец опомниться. Довольно глупостей. Теперь на карту поставлена еще и судьба ее ребенка, счастьем которого она не смеет пренебречь.
— Ну что ж, Кэролайн, вы, как видно, не готовы назвать примерный срок ваших родов. Не станете ли вы утверждать также, что не знаете, кто отец вашего будущего ребенка?
— По-вашему, мы непременно должны обсуждать это именно сейчас? — В голосе Кэролайн, помимо ее воли, прозвучала мольба, но ей в эту минуту было почти все равно, каким тоном говорить с Волком. Главное — не сказать ему правды. — Мэри может услышать, о чем мы говорим, и она...
— Да, Кэролайн, именно сейчас! — Волк, забыв о своем намерении удержаться от этого, схватил Кэролайн за руки. — Я уверен, что Мэри знает об этом уж, во всяком случае, не меньше, чем ваш покорный слуга!
Кэролайн не могла и даже не пыталась это отрицать.
— Итак, вопрос мой предельно ясен и четок: знаете ли вы, кто отец вашего ребенка?
— Неужели для вас это так важно?
— Да, черт побери! — Волк осознал, что голос его, до того тихий и спокойный, вдруг зазвучал слишком громко и грозно, и продолжил почти шепотом: — Это для меня очень важно! Итак, вы знаете?
— Да.
Волк, казалось, не ожидал от нее такого ответа. Чего угодно, но не этого односложного «да». Он думал, что Кэролайн станет запираться, замкнется в упорном молчании... или скажет ему всю правду без утайки. Придя в себя от потрясения, он гневно прошептал:
— Это мой ребенок? Или моего отца? Проклятье! Ответьте же мне, Кэролайн!
Но она, решив, что и так сказала ему слишком много, лишь молча помотала головой. Единственное, чем она могла защитить своего еще не родившегося ребенка, — это отказом отвечать Волку.
Волк же, не в силах долее выносить этой пытки, нахмурился и, едва сдерживаясь, чтобы не зарычать от ярости, проговорил:
— Поскольку вы наотрез отказываетесь просветить меня в этом вопросе, мне остается лишь предположить самое худшее. — В два шага он достиг двери, открыл ее и исчез за порогом дома.
По комнате пронесся порыв холодного, злого ветра, а потом вдруг стало тихо и пусто. Лишь дрова в камине тихо потрескивали догорая.
* * *
Миссис Кинн не могла не заметить, что Волк перестал появляться в ее маленьком домике, но старушка была достаточно деликатна, чтобы не спрашивать о причине этого у Мэри и Кэролайн. Что же касается Мэри, та без обиняков приступила к Кэролайн с расспросами.
— Не знаю, какого ответа ты ждешь от меня, — хмуро промолвила Кэролайн, сразу же пожалев о взятом ею резком тоне. Но она и без расспросов Мэри чувствовала себя не в своей тарелке. Однако молодая мать не заслужила, чтобы с ней обращались подобным образом. Она всегда отличалась кротостью и редким терпением.
Опустившись на пол возле Мэри, которая забавляла расшумевшуюся дочку погремушкой из сушеного макового стебля с головкой, Кэролайн прижала ее свободную руку к своей щеке и ласково попросила:
— Прошу тебя, давай не будем говорить о нем! — и отвела глаза, не в силах выдержать обращенный к ней открытый, честный взгляд Мэри.
— Я знаю, Кэролайн, что-то случилось. Ты можешь отпираться сколько угодно, но меня не проведешь. Поверь, я спрашиваю об этом не из любопытства. Просто мне очень хочется, чтобы ты была счастлива!
— Но я счастлива, Мэри! Ты делаешься все крепче и здоровее день ото дня, договор с чероки скоро будет заключен.
— Да, да. Я понимаю. Тебе доставляет радость пребывание в этом домишке вместе со вздорной старушенцией, крикливым младенцем и его матерью, которая едва в состоянии обслужить саму себя. Скажи еще, что ты просто счастлива выполнять почти всю работу по дому, хотя тебя тошнит и рвет по утрам!
Внезапно Мэри умолкла и зажала рот ладонью, поняв, что сказала лишнее. Кэролайн засмеялась к похлопала подругу по руке.
