Гейли долгим взглядом посмотрела на доктора и кивнула головой:
– Она не предавала мужа, но он решил по-другому.
– Вот именно. Я тоже склоняюсь к этой мысли.
– Как я должна поступить?
– Возвращаться. Снова возвращаться туда и встать лицом к лицу с правдой. Какой бы эта правда ни оказалась, что бы ни совершила на самом деле Катрина и что бы ни открылось Перси. Убедить его в своей верности.
– Неужели я могу это сделать? – прошептала Гейли. – Разве можно изменить прошлое?
– Не знаю. Мы можем лишь попытаться.
– Может, не стоит рисковать, Гейли? – вмешался в разговор Джефф. – Это ведь опасно. Ты же слышала, что сказала доктор Кларк…
– Я должна! – горячо воскликнула Гейли. – У меня нет выбора! Прошу вас, Марша!
– Хорошо.
– Ой, у вас нет ни спирали, ни магнитофона…
– Пустяки. Сядьте поудобнее. Сядьте и слушайте меня. Вам надо расслабиться. Расслабьте ноги, спину, пальцы… Расслабляться… Думать о прохладных лугах и нежном ветерке. Расслабляться… Почувствуйте, как все тяготы и тревоги мира уходят, покидают тело. Почувствуйте, как наливаются тяжестью веки. Расслабляться, расслабляться…
«Возвращаться. Возвращаться туда, где ты была Катриной Эйнсворт. Возвращайся, возвращайся туда».
Глава 21
СМЕРТЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО
Пенсильвания и Виргиния
Зима 1777-го – весна 1781 года
Стояла жуткая стужа. Пронизывающий колод сильнее всего запомнился Катрине. Кровь Перси быстро пропитала его мундир и сочилась на меховой рукав ее шубы. От этого становилось не то холоднее, не то страшнее – Катрина дрожала мелкой дрожью. С серого неба посыпались густые снежинки. Они ложились на ресницы Перси, на его лицо и были совсем неразличимы на бледной коже.
«Похоже, что он умирает. Но нет! Я не дам ему уйти!» Катрина всерьез надеялась встать преградой на пути смерти.
Но если Перси суждено выжить, если он не умрет от ран и попыток врача извлечь пули, то лишь для того, чтобы вскоре познакомиться с петлей палача.
Они были наедине. Везде суетились солдаты, а кони гулко утаптывали снег, но Катрина, а тем более Перси не замечали этого. Вокруг кровавыми волнами колыхались красные мундиры британцев. Командовал ими не кто иной, как лорд Чарлз Палмер, дружок ее брата, которому она так долго морочила голову всякой ерундой о якобы происходящем среди патриотов. Лорд Палмер, высокий и, как всегда, в элегантном наряде – на сей раз это была элегантная униформа, – улыбался Катрине тонкими губами, и улыбка была, как всегда, жестокой. Она поняла: они с мужем попали в плен, и теперь Перси непременно повесят.
Лорд Палмер спешился. Встав над склоненной к мужу Катриной и похлопывая по бедру поводьями, он заговорил:
– Вот так встреча. Добро пожаловать, леди Сеймур… Впрочем, увы, я ошибся. Ведь вы больше не Сеймур? Что ж, миссис Эйнсворт. Добро пожаловать. Идемте. Обопритесь на меня и поднимайтесь. Я прикажу лекарю заняться ранами вашего мужа.
Катрина даже не взглянула на предложенную ей руку и, слегка отстранившись от Палмера, продолжала нежно укачивать голову Перси.
– Спасибо, не надо, – ответила она ледяным тоном. – Ваш лекарь скорее зарежет его, чем спасет, а если и поможет, то лишь для того, чтобы затем вы казнили его.
– Катрина! – Лорд Палмер притворился смертельно обиженным. – Как вы можете так говорить! Он ведь солдат. Кто знает, вдруг ему суждено в счастье и довольствии прожить еще полвека после освобождения из плена. Кто знает? – Тут его ядовитая улыбочка исчезла. – Но если немедленно не позаботиться о раненом, то он умрет. Вы же видите, моя дорогая, он потерял слишком много крови.
Катрина в нерешительности замялась. Кровотечение было угрожающим, но она не доверяла Чарлзу Палмеру.
Ее ум и сердце словно окоченели от холода и страха. Перси умирает. Умирает сейчас! Она обязана сделать что-нибудь, чтобы спасти его. А уж потом надо будет подумать, как избавиться от грозящей виселицы.
– Почему вы собираетесь нам помочь? – прямо спросила она.
– Во имя прежней дружбы, моя дорогая. Не ищите коварства там, где его нет!
Изысканным и вычурным поклоном он напугал Катрину еще сильнее, и все же выбор у нее был весьма и весьма скромный.
– Я хочу остаться с ним, пока лекарь не вытащит пули, – заявила она.
– Разумеется. – Палмер сделал знак рукой, и два дюжих солдата с носилками выступили вперед. Катрина встала с колен, чтобы помочь им. Она едва сдержала слезы, когда ее мужа укладывали на подводу.
«Он умрет, – подумалось ей. – Умрет, что бы я ни сделала».
И все-таки нельзя было отказываться от последней возможности спасти его. Ее жизнь без Перси не имела никакого значения.
– Можно, я помогу вам сесть на лошадь, Катрина?
– Нет. Я останусь с ним.
Они двинулись в британский лагерь. Под апартаменты лорд Палмер занял фермерский дом, тогда как солдаты и госпиталь разместились в хозяйственных постройках. Когда они миновали пост при входе на ферму, Катрина, всю дорогу бежавшая рядом с подводой, тяжело дышала. Поглядев на нее с высоты огромного коня, Чарлз вновь жестко улыбнулся:
– Можете остаться с ним, пока операция не закончится и его не уложат в постель. А потом пожалуйте ко мне на ужин.
Лорд Палмер еще немного покрасовался на коне возле подводы, а затем поскакал прочь.
– Сюда, мэм, – обратился к ней один из молодых офицеров, и Катрина поспешила за носилками Перси, которые солдаты понесли к прядильне. В ней были сдвинуты несколько столов, образуя импровизированную операционную полкового хирурга.
– Да это Перси Эйнсворт! – сказал врач, быстро и ловко разрезая на раненом мундир.
Хирург был закутан в огромный передник, заляпанный кровавыми пятнами. Катрина подумала, что эта операционная, наверное, давно уже не пустует. Переведя взгляд с пациента на его спутницу, врач, должно быть, увидел в ее глазах страх и потому добавил:
– Это наш враг, мэм, но враг уважаемый. Отменный клинок, и притом честный клинок.
– Да, – шепнула несчастная женщина, чувствуя некоторый прилив душевных сил. – Вы сумеете спасти его?
По лицу лекаря видно было, о чем он подумал: «Спасти-то спасу, да вот много ль ему останется жить после этого?»
Но хирург подбодрил ее улыбкой, и Катрина поняла, что он сделает все от него зависящее, чтобы помочь мужу. Господь послал ей эту милость. Военный врач оказался человеком, верным своей клятве спасать жизни людей, лекарем, который не даст Перси умереть, по крайней мере у него на столе.
– Можете мне помогать, – обратился он к Катрине и кивнул в сторону двух санитаров. – Им придется держать его.
Закусив губу от напряжения, Катрина следовала указаниям доктора. Она то принимала вынутые из тела Перси пули, то подавала тампоны и бинты, то помогала накладывать швы и наконец укрыла мужа чистой простыней. За время операции Перси лишь один раз, когда лекарь чистил ему рану, громко застонал и чуть не вырвался из рук санитаров, но вскоре стих и замер в забытьи. Катрина боялась потерять сознание при виде его страданий, но она выдержала. А потом, когда все кончилось, хирург вознаградил ее за страхи и мучения, улыбнувшись и сказав:
