Джеффри смотрел на своего соперника, и в его глазах мерцали злые огоньки.
— В последнее время вы много на себя берете, Сэведж, и суете свой нос в дела, которые вас не касаются, — прорычал он.
Адам, в свою очередь, посмотрел на него предупреждающе:
— Все, что касается Тани Мартин — это мое дело, Янг.
С улицы раздался голос Тани:
— Я готова, Адам.
— Моя дама зовет меня, — плутовски усмехнулся Адам на злое выражение Джеффри.
Повернувшись к двери, Адам услышал, как Джеффри прошипел:
— Погоди же, Сэведж.
— В любое время, какое вы пожелаете, — бросил через плечо Адам.
Через несколько секунд послышался стук колес удаляющейся коляски и цокот лошадиных копыт.
— Однажды я разорву тебя на части, Адам Сэведж, — пробормотал Джеффри. — Обещаю это!
Он сжал руки в кулаки и вышел из маленького офиса. Оставшийся один, солдат облегченно вздохнул.
Теперь у Тани в распоряжении была своя лошадь, и они с Адамом обходились без коляски, предпочитая ездить верхом по полям и лесным тропам. Несмотря на возмущенные возражения матери, Таня отказывалась пользоваться дамским седлом. Вместо этого она натягивала на себя юбку с разрезом, предназначенную для верховой езды, и каталась, сидя верхом на лошади, как совсем недавно начали это делать некоторые дочери владельцев ранчо, хотя она вместе с Мелиссой и Джулией могла ехать и в коляске, будучи разодетой в рюши и бантики с изяществом настоящей дамы.
Как только Таня вернула свою лошадь, она сразу же почувствовала напряженность в своих родителях, ожидавших, что она воспользуется ситуацией и попытается бежать. Вдобавок к этому она заметила дополнительный надзор за собой со стороны Джеффри и домочадцев. Таня высказала свои предположения Адаму.
— Я тоже заметил, — признался он, криво улыбнувшись.
Таня вздохнула в отчаянии.
— Я словно букашка в банке! — пожаловалась она. — Выходя из дома, я чувствую на спине взгляды! Как-то вечером я вышла и там чуть не столкнулась лбом с одним из подчиненных Джеффри. — Она окинула Адама долгим, испытующим взглядом, — Знаешь, это может серьезно осложнить наши тайные встречи.
Адам улыбнулся, его глаза понимающе блестели.
— Я уверен, мы найдем выход их положения. Любая чейинская женщина не ударит лицом в грязь и легко сможет ввести в заблуждение глупых солдат.
— Должна признать, что у меня хороший учитель, но меня раздражает твоя абсолютная уверенность в своей неотразимости, Адам. — Она мило надула губы.
Адам восхищенно засмеялся, глядя на ее обиженное лицо.
— Я слишком хорошо тебя знаю, любовь моя. Ты очень мило надуваешь губки, дорогая, — сказал он, ущипнув ее за нижнюю губу, и она задрожала от его прикосновения.
Это приглашение, перед которым не может устоять ни один мужчина.
Тане часто удавалось ускользнуть незамеченной на свидание с Адамом. Однако возникшее опасение быть разоблаченными сказывалось на их занятиях любовью. Хотя это и внесло элемент забытого возбуждения, от которого усиливалась их страсть, они чувствовали, что торопятся, часто приступая сразу к основной части без предварительных ласк. Таня с тоской вспоминала тс времена, когда они проводили вместе все ночи напролет, время от времени пробуждая и зажигая желанием друг друга.
Таня жаловалась по этому поводу Адаму, предлагая ему альтернативу.
— Если я могу незамеченной выскользнуть из дома, то, я уверена, ты тоже можешь с легкостью это сделать. По правде говоря, не слишком комфортабельно заниматься любовью на влажной, холодной траве и в спешке. Было бы намного лучше воспользоваться мягкой периной и одеялами на моей кровати.
При лунном свете она подняла на него свои мерцающие золотистые глаза. На его бронзовом липе появилось озорное выражение.
— Ты предлагаешь мне проникнуть в твою комнату и под носом у твоего отца заняться с тобой любовью?
— Да! А почему бы нет? — поинтересовалась Таня. — Как бы там ни было, ты — мой муж.
Раздался довольный смех Адама.
— Одна весомая причина, почему нет, состоит в том, что ты поднимаешь слишком много шума, когда возбуждаешься, Дикая Кошка. Ты завываешь, словно филин в жару, фыркаешь громче своей лошади, кричишь, как сова!
Таня начала тяжело дышать, смеясь и негодуя, а потом ткнула указательным пальцем ему в грудь. Можно мне отметить, что я не одна такая, мистер Сэведж? Мои звуки не идут ни в какое сравнение с вашими. Вы храпите, как запряженный вол, стонете, словно падающее дерево, а порой, могу поклясться, что слышу, как вы завываете, будто койот!
— Женщина, хватит! — произнес сквозь смех Адам. — Кроме того, я уверен, что пружины твоей кровати безжалостно скрипят. Как в таком шуме мы сможем избежать того, чтобы нас не поймали? Твой отец ворвется к тебе в комнату с ружьем до того, как мы об этом узнаем.
Глаза Тани светились от удовольствия, Адам мог почти видеть, как усиленно работает ее ум.
— Что происходит в твоей голове? — поинтересовался он.
— Ладно, — сказала она с дьявольской улыбкой. — Ты говорил, что хочешь, чтобы период ухаживания продлился недолго. Это ускорит события и в то же время поможет отделаться от Джеффри.
— Я сказал, что хочу, чтобы помолвка продлилась недолго, но не хочу ее расторжения, — поправил ее Адам, качая головой. — Я не хочу подвергать опасности ни свою, ни твою репутацию. В мои планы не входит обижать этим твою семью, не говоря уже о моей матери. Мне бы хотелось, по крайней мере, познакомить вас до того; как люди узнают о нашей помолвке.
— Полагаю, что ты прав, — неохотно согласилась Таня, а потом вздохнула: — Хотя это была великолепная идея.
Адам усмехнулся, обнажив белоснежные зубы.
— О, конечно! — сказал он. — Мы бы увидели на страницах «Геральда» заголовок: «Свадьба с оружейными выстрелами состоялась в ночной темноте». А потом последовало бы содержание: «Удивительная история произошла вчера ночью в доме Мартинов. Семье невесты пришлось применять силу своего самого прекрасного огнестрельного оружия. Стремительная церемония развернулась сразу после того, как обнаружили в интимном смятении мистера Сэведжа (жениха) и мисс Таню Мартин (невесту) среди смятых простыней кровати последней».
Таня тщетно пыталась подавить смех, а Адам продолжал:
— «Церемония, хотя и поспешная, была торжественной. Мистер Сэведж, плененный не только красотой невесты, но также ее дядей, мистером Джорджем Мартином, стоял, нервничая, слева от судьи Керра. Облаченная в халат и тапочки сестра мисс Мартин, Джулия, спускалась вниз по лестнице. Мать невесты величественно зевала в ночной рубашке и бигудях. В это же самое время Элизабет Мартин, тетя невесты, играла свадебный марш, а ее лицо блестело от крема доктора Даниеля (крем гарантировал предотвращение старения кожи и появления морщин)».
