то, что ваши солдаты не растащили, а ты, я смотрю, последнее на телеги пакуешь.
— А кто ты такая, чтобы я тебе отчет давал? — С вызовом глянул на нее Тиз.
— Я — хозяйка замка! — Гримница даже встала, чтобы казаться выше.
— Ты — жена хозяина, — поправил ее рыцарь. — Все твои имущество после свадьбы перешло к моему брату и в его отсутствие я, как старший мужчина в роду, имею право им распоряжаться.
— Что, даже завещания не дождешься?
— Послушай, речь ведь не идет о дележе наследства. — Тиз несколько раз выдохнул, пытаясь успокоиться и попробовал пояснить. — Ты понимаешь, что если с Арне что-то случится, вывезти имущество мы можем не успеть?
— Не случится с ним ничего! — Возмутилась Гримница. — Не должно!
— Мало ли чего "не должно"? — Тиз только скривился, будто горького укусил, и махнул рукой. — С моим отцом тоже ничего не должно было случиться. И принцессы, чтобы ты знала, тоже не должны в захолустных крепостях без защиты сидеть. А ты, вот, видишь… Я ведь не забираю, просто перевожу в наше поместье. То, которое у семьи не так просто отобрать.
— Но если ты все вывезешь, — княжна только растеряно развела руками, — как же мы тут все перезимуем?
— Мы с Арне, между прочим, не для того в походы ходили, чтобы потом тебя и твоих вендов кормить. Нас дома мать ждет, сестра. Имке свадьбу играть пора, а мы тут застряли. Арне ты до тюремных подвалов уже довела. Думаешь, я буду ждать, пока ты остальную семью доведешь до разорения? Пока придет кто-нибудь и именем наместника вышвырнет нас из этого замка? Не дождешься! Привыкай, что добрая заксонская жена не открывает рот, пока ее не спросят. И не перечит мужчине. Я все сказал.
Развернувшись, Тиз вышел из комнаты и Гримница услышала, как он отдает солдатам распоряжение продолжать работы.
Возмущенная, Гримница хотела было выбежать во двор, но остановилась перед закрытой дверью. Деверь предусмотрительно задвинул ее снаружи на засов.
— Ну погоди ж ты, поганец! — разозлилась Гримница. Не помня себя от обиды и злости, она взбежала наверх и, открыв окно своей комнаты, громко прокричала по-вендски.
— Грабитель ты, а не рыцарь! Да чтоб тебе…! да чтоб ты…! Да что ты ноги попереломал по дороге в свою Заксонию! — Крикнула Гримница ему вслед. Стукнув еще раз кулаком по подоконнику, Гримница вернулась к своим делам. Однако, простая работа никак не могла занять ее ум целиком, снова и снова заставляя возвращаться к скандалу с деверем.
Еще немного позлившись, Гримница снова задумалась о том, что будет делать, если Арне действительно не вернется. Все выглядит так, словно даже его брат уже потерял надежду. А кому, как не заксу, лучше знать о том, что и как у них принято? От таких мыслей у княжны просто опустились руки. Да, она злилась на мужа за то, что он со своим королем разрушили ее уютный мирок, за то, что погибли дядька Межамир, Леляна и сын деда Соберада… Злилась, но все больше узнавала его и понимала, этой войне он был рад не больше нее. Просто, его стороне повезло больше. И, тем более, Гримница не желала мужу смерти, особенно такой, когда свои же казнят тебя за чужие грехи.
Ее грустные мысли были прерваны шумом, поднявшимся за окном. Кто-то что-то кричал, кто-то куда-то бежал, ржали кони…
— Нападение?! — Эта мысль мелькнула первой. — Неужели деверь, этот вредный парень, был прав? — Гримница метнулась к окну.
К счастью оказалось, что никакого нападения не было. Что-то там случилось с одной из телег и теперь заксы бегали, спешно выпрягая лошадей и разгружая поклажу. Краем глаза княжна еще заметила, как кто-то из солдат метнулся в сторону ворот и, потеряв интерес, снова вернулась к шитью. Звать и спрашивать, что случилось, было бессмысленным, с дверным засовом не договоришься, а стражу ее деверь снял. Оставалось только ждать, когда придет Ванда, чтобы расспросить ту.
Знахарка пришла, когда время обеда уж давно прошло и Гримница забеспокоилась, что брат мужа разозлился окончательно за обидные слова и велел посадить ее на хлеб и воду.
— Вот. — Ванда недовольно бухнула на стол миску с едой, попутно выкладывая из холщовой сумы хлеб, соль и дикий лук. — Ешь, княжна, а потом расскажешь мне, что ты тут творишь!
— Что случилось, Ванда? — С обидой спросила Гримница, снова опуская полную ложку в миску. Да что сегодня за день такой?! Всем все не так…
— Это ты мне расскажи, что случилось! — Ванда изо всех сил старалась приглушать голос, чтобы их разговор не слышали посторонние. — Не успела силу распробовать, а уже проклятиями кидаешься? А что боги скажут, ты подумала? С вас ведь, с магов, за каждое неосторожное слово втройне спросится!
Да и что там боги… Они памятливы, но терпеливы. Что люди скажут? Ты думала, пан Арне тебе зря про силу при заксах упоминать запретил? Хочешь, чтобы солдаты с перепугу крепость вместе с тобой сожгли? И, заодно, всю деревню с нами, чтобы уж наверняка?
— Да что случилось-то?! — Гримница впервые видела Ванду такой перепуганной и, в свою очередь, изрядно струхнула сама. — Что я сделала? Ну, повздорили мы с деверем, но за дело же… При чем тут остальное?
— А при том! — Сердито топнула ногой знахарка и начала нервно мерить шагами комнату. Потом спохватилась, что княжна ничего не ест и напомнила. — Да ты ешь, ешь, пока совсем не остыло.
На самом деле, еда остыла не только совсем, а еще и давно. Но сейчас было не то время, чтобы капризничать. И Гримница начала медленно жевать, мысленно кривясь от надоевшего вкуса травяной похлебки с корешками.
— Ты что же, не нарочно, что ли? — Спросила у нее Ванда, выговорившись и успев немного поостыть. — Не подумала, что оно так обернется?
— Я не нарочно. — Усиленно замотала головой княжна. — Я и теперь не знаю, чем оно там обернулось и что. И спросить не у кого…
— Ну, если и правда не знаешь… — Ванда уселась на лавку напротив и, подперев рукой щеку, начала рассказывать.
— Спасибо! — Улыбнулась знахарка, — Только ты, княжна, в следующий раз не спеши, пусть настоится. — И, видя, что
