— А Бонни? — попыталась она еще раз. — Ты слышал, что говорил Виктор. Она не сможет долго выдержать такую жизнь. Неужели ты все же хочешь забрать ее с собой? Неужели ты не хочешь остаться здесь с ней? Лавка…
Джеф махнул рукой, словно отбрасывая что-то от себя.
— У Бонни своя жизнь, а у нас — своя, — резко ответил он. — Пусть сама решает, уходить ей со мной в море или оставаться. Милый, добрый доктор определенно предложит ей место рабыни в своем доме. — Джеф поморщился.
Деирдре не стала напоминать ему о том, что в доме доктора Дюфрена рабов не было.
— Как ты можешь говорить о «нашей жизни» и уходить от меня? — вместо этого спросила она, теперь уже пребывая в полном отчаянии.
Чем больше Деирдре думала о том, что может ожидать Джефа на «Морской деве», тем сильнее боялась за него. А может быть, это было нечто бóльшее, чем страх? Может быть, это было предчувствие? Деирдре казалось, что она должна обязательно защитить Джефа. Даже если бы это означало, что ей пришлось бы отказаться от своей спокойной жизни. Такое с ней бывало всегда после занятий любовью с большим чернокожим, когда, как всегда, на руке у нее не было обручального кольца, подаренного Виктором — оно было тщательно спрятано в кармане ее платья, которое она снимала с себя. В эти часы Деирдре больше ничего не хотелось, кроме как быть вместе со своим любовником, невзирая на последствия.
— Послушай, Цезарь, я… А что, если мы уйдем вдвоем? Сразу, сейчас… или сегодня ночью. Не на «Морскую деву», а куда-нибудь, где мы могли бы быть вместе. Мне не нужна роскошь, я… с тобой я согласна жить даже в какой-нибудь хижине…
Джеф проигнорировал ее слова. Его рот медленно приблизился к ее губам, и он начал целовать ее. От губ он перебрался к шее, затем к груди. Он стал водить языком вокруг ее пупка…
— Цезарь! — застонала Деирдре. — Пообещай, что ты хотя бы подумаешь об этом!
Джеф улыбнулся ей между двумя поцелуями.
— Ну да, конечно, дорогая, конечно… я об этом подумаю. А пока что мы перестанем думать. Сейчас время чувствовать, Деирдре. Время чувствовать…
Деирдре была до смерти уставшей, когда ближе к вечеру они наконец поехали домой. Она предполагала, что ее любовник чувствует себя так же. Виктор был у какого-то пациента, Бонни помогала в кухне. Амали бросила на Деирдре сердитый взгляд, когда та попросила служанку набрать в ванну воды.
— Надеюсь, что это было прощание, — бросила Амали, когда Деирдре, блаженно вздыхая, скользнула в розовую воду.
Служанка недовольно смерила взглядом свою хозяйку. Все ее тело было покрыто маленькими царапинами и покраснело. Она никогда не видела чего-либо подобного на теле Деирдре, после того как та отдавалась Виктору. Но зато теперь Амали поняла, почему ее хозяйка в последнее время не хотела показываться ей обнаженной.
— Может быть, — сонно пробормотала Деирдре.
Ей не хотелось еще раз ссориться с Амали, и, конечно, ее любовник так же не испытывал желания спорить с Бонни. Однако ссора будет неизбежной, когда он расскажет ей о «Морской деве». Кроме того, Деирдре надеялась, что повариха сразу же отправит девушку спать, когда в кухне будет наведен порядок, а для Виктора будет подготовлен ужин — он любил перекусить, когда возвращался от своих пациентов. Значит, Бонни сегодня не встретится с большим чернокожим. И все решения надо будет перенести на завтрашнее утро… А завтра Деирдре снова найдет занятие своему Цезарю… Он не захочет плавать под парусами, если сможет летать…
Деирдре проснулась на следующее утро в своей спальне одна. Виктор вернулся домой поздно, и, к счастью, ему не захотелось заниматься любовью со своей женой. Деирдре и на этот раз не отказала бы ему, однако ей пришлось надеть широкую ночную рубашку, чтобы скрыть следы своих диких игр с любовником. Деирдре на миг подумала о том экстазе, до которого Цезарь довел ее на пляже, и тут же почувствовала желание действовать. Она как можно быстрее должна встретиться с ним, привязать его к себе, прежде чем ему в голову придут дурные мысли. Это была единственная возможность его переубедить — взывать к его разуму было, конечно, бесполезно. Когда они занимались любовью, Цезарь все же пообещал ей еще раз подумать о «Морской деве». Деирдре была уверена, что, если ей удастся сделать так, чтобы он не успел на корабль, он, может быть, еще раз подумает о предложении относительно Бонни и лавки. Ну а в крайнем случае… может быть, ей все же придется бежать вместе с ним. Неужели такой день, как предыдущий, не стоил любых жертв?
Деирдре подошла к окну и окинула взглядом жилище рабов, конюшню и сад. Она надеялась увидеть своего любовника, однако во дворе никого не было. В конце концов женщина накинула на себя пеньюар, причесала волосы и сошла вниз. Было ранее утро. Виктор, конечно, еще завтракает. Он обрадуется, если она составит ему компанию.
И действительно, Виктор с аппетитом поедал порцию стручков окры и вяленой трески. И, конечно, его глаза загорелись, когда он увидел Деирдре, подходившую к нему. Она улыбнулась в ответ, и он встал, чтобы поцеловать ее. Деирдре ответила на поцелуй. Виктор был прекрасным мужем, и это было так чудесно, что он любил ее. Однако провести так всю жизнь? Целую скучную жизнь под защитой Виктора, состоящую из кротости, нежности и дружелюбия? И это тогда, когда можно становиться участницей невероятных приключений рядом с Big Black Сaesar[30]?
— А где Бонни, Нафия? — спросил Виктор, когда маленькая девочка с серьезным видом поставила корзинку с хлебом на стол.
Нафия старалась как и прежде выполнять поручения по дому, но за завтраком в последнее время она обслуживала Бонни, после того как повариха взяла ее к себе помощницей.
— Ее нет, — ответила Нафия.
Для Деирдре это слово было как удар ножом.
— Что значит «нет», малышка? — осведомился Виктор.
Нафия пожала плечами:
— Не знаю. Но сегодня утром я проснулась оттого, что лошади ржали и били копытами в стену. Они были голодны, мец! Вот что они сказали!
Виктор улыбнулся:
— А где же Цезарь? Разве он не покормил их?
Нафия покачала головой:
— Нет. Потому что он тоже исчез. Амали потом покормила лошадей, а я хотела разбудить Бонни, чтобы она помогла Сабине. Я очень громко стучала в ее дверь. — После выздоровления Бонни переселилась из гостевой комнаты Дюфренов в одну из комнат в доме для слуг. — Но она не открыла. А потом пришла Амали и сказала, что Бонни исчезла. Как будто она уже обо всем догадалась. Ну да, а потом мы стали искать Бонни. Вдруг она заболела или с ней случилось еще что-нибудь в этом роде? Но она просто исчезла. Хотя вся ее одежда была на месте. Это странно, не так ли, мец Виктор?
