— А теперь, когда мы прояснили ситуацию с леди Викторией, мне хотелось бы поделиться с тобой кое-какими новостями.
Мисси попыталась выдернуть руку из его руки, но он не отпустил. Она сомневалась, что готова выслушать известие о его дочерях, догадываясь, что речь пойдет именно о них.
— Нет, не вырывайся. Я хочу, чтобы между нами не осталось недомолвок. — Он прошелся пальцем по тыльной стороне ее руки, не сводя с нее пристального взгляда. — Я хочу, чтобы ты встретилась завтра с моими сестрами.
Мисси застыла на месте, пока ее мозг переваривал услышанное. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем до нее дошло значение слова «сестры». Когда это наконец случилось, она шумно выдохнула:
— У тебя есть сестры?
Джеймс улыбнулся.
— Да, близнецы, Кэтрин и Шарлотта. Дети моего отца и незаконнорожденной дочери графа Честера.
— Джеймс, это замечательно! — воскликнула Мисси, бросившись ему на шею. Они ему не дочери. Они его сестры. В его жизни не было безликой женщины, родившей ему детей. Ей хотелось прыгать от радости, но она удовлетворилась тем, что осыпала его лицо поцелуями.
— Если бы я знал, что тебе так хотелось иметь золовок, то рассказал бы раньше, — рассмеялся Джеймс, крепко обняв ее.
— Твоя мать сказала… в общем, я решила, что они твои дочери. — Обвив руками его шею, она уткнулась лицом в грудь и глубоко вдохнула его аромат.
— Дочери? — Он приподнял ее подбородок пальцем. — Так вот почему ты отвергла меня после похорон отца?
Мисси нерешительно кивнула, глядя в его вдруг посерьезневшее лицо. Он что, рассердился?
— Я была в смятении и охвачена ревностью…
— Ш-ш-ш, — шепнул он, прижав палец к ее губам. — Я понимаю. У меня тоже были моменты, когда я вел себя ужасно глупо из-за тебя. — Он чмокнул ее в кончик носа.
— Сэр, кажется, вы что-то сказали о золовках? — напомнила Мисси с притворной невинностью.
Она чуть не подпрыгнула, когда Джеймс упал на одно колено перед диваном и, сунув руку в карман своего жилета, вытащил кольцо с крупным сапфиром, обрамленным бриллиантами. Камни так сверкали, что слепили глаза.
Он взял ее за руку.
— Миллисент Элинор Армстронг, согласны ли вы оказать мне честь стать моей женой? — Его глаза не отрывались от ее лица, и то, что она прочитала в них, заставило ее сердце бешено заколотиться.
— Но как… где… когда ты…
— Я носил его с собой еще с загородного приема, который устраивала твоя мать. Собирался вручить его тебе в тот вечер, когда проник в твою спальню.
Ошеломленная, Мисси могла только кивнуть, глядя, как он надевает кольцо ей на палец. Она и представить себе не могла ничего подобного. Джеймс на коленях! Это было так трогательно, что у нее на глазах выступили слезы. Впервые он просил ее, а не требовал или принуждал. Просил, глядя на нее красивыми глазами, в которых светилась любовь.
— А теперь ты веришь, что я люблю тебя, или по-прежнему считаешь меня ребенком? — поддразнила она, обхватив его затылок ладонями.
— Поверь, я уже не считаю тебя ребенком, — промолвил он, прежде чем завладеть ее губами.
Он целовал ее со всем пылом, который так долго сдерживал. Их языки встретились и переплелись в страстном танце. Все вокруг нее поблекло, не оставив ничего, кроме ощущений.
Руки Джеймса скользили по ее груди, обжигая сквозь шелк платья, и она чувствовала, как его возбужденное естество упирается ей в живот.
Джеймс застонал. Его руки дрожали, когда он отодвинул Мисси от себя, вытащив ее из тумана страсти, окутавшего ее сознание. Приподняв отяжелевшие веки, она потянулась к нему, но он сделал еще один нетвердый шаг назад, пожирая глазами то, в чем он отказывал себе.
— Надеюсь, ты не забыла, что твой брат где-то поблизости? Даже если мы завтра поженимся, едва ли он одобрит, если я овладею тобой прямо здесь, в библиотеке. К тому же твои стоны наслаждения могут достигнуть ушей слуг, и еще до восхода солнца весь Лондон будет знать, чем ты здесь занималась и с кем.
Мисси открыла рот, собираясь возразить, но, вспомнив, чем закончились их две последние встречи, предпочла благоразумно промолчать. Она беззащитна перед Джеймсом. Когда он касается ее, она забывает обо всем, теряя всякую осторожность.
— Я понимаю, что ты прав, но вряд ли один малюсенький поцелуй помешает. — Она соблазнительно выпятила губы и, шагнув к нему, обняла за талию. Джеймс на мгновение напрягся, затем расслабился и заключил ее в объятия.
Потершись носом о ее шею, он прошептал:
— Ты никогда не удовлетворишься одним малюсеньким поцелуем.
Мисси издала тихий стон.
— В том, что ты даешь мне, нет ничего малюсенького.
— Потерпи одну неделю, — сказал Джеймс, хмыкнув в ее волосы. — Ровно столько я намерен ждать, чтобы сделать тебя своей женой.
— Я скажу маме, что у нее есть четыре дня.
— Умница, — промолвил он, прежде чем запечатлеть на ее губах обжигающий поцелуй.
— Это самые красивые младенцы из всех, что я видела.
Хотя Мисси отдавала себе отчет, что смотрит на них с материнской предвзятостью, она с готовностью признала, что Кэтрин говорит правду. Шарлотта сидела на постели, глядя через плечо Мисси на трехдневного Джейсона, который лежал на руках у матери, закутанный в мягкое одеяльце.
Эмили и Сара только что вышли, чтобы перекусить, заявив, что они умирают с голоду. Джеймс держал Джессику, которая была на три минуты младше своего брата-близнеца. Судя по тому, как он взирал на нее, малышка уже успела покорить его сердце.
— Трудно поверить, что я тетя, — произнесла Шарлотта, ласково поглаживая головку племянника, покрытую шелковистыми волосками.
— Вы все еще никак не поверите, что у вас есть два брата, — отозвался Джеймс с улыбкой. Его привязанность к сестрам была очевидной.
— Что напоминает мне о Кристофере, — сказала Мисси. — Когда он собирается приехать из школы? Надеюсь, его отпустят домой до Рождества? — Из его писем она знала, что он с нетерпением ждет рождения ребенка, и теперь, когда их оказалось двое вместо одного, будет вне себя от восторга, как и девочки.
— Я отправил послание его школьному наставнику с просьбой отпустить Кристофера домой на следующей неделе. Поскольку до Рождества еще четыре месяца, было бы несправедливо заставлять его ждать так долго. Он уже ревнует своих сестер за то, что они первыми увидели младенца — точнее, младенцев, — но пусть это будет для него сюрпризом.
Раздался короткий стук в дверь спальни, и она распахнулась, впустив Томаса, Алекса и виконтессу.
Мать Мисси и сестры прибыли неделю назад и собирались остаться на две недели. Томаса и Алекса она видела впервые после рождения детей.
