— О Бог мой, посмотрите который час! — всполошилась Давина. — Уже почти десять, и пора ехать в церковь. Давай мы поможем тебе надеть накидку.
С величайшей осторожностью Джулианна и Давина помогли Лили облачиться в белую, подбитую мехом шерстяную накидку — необходимую в такой холодный предрождественский день. Однако утреннее солнце светило, отчего снежное одеяло, укрывающее землю, мерцало и искрилось, как алмазы, словно природа решила праздновать это событие вместе с ней и Итаном.
— Ну вот, ты готова, — объявила Джулианна. — Почему бы тебе не побыть немножко одной? Мы с Давиной вернемся через пару минут, а потом все отправимся в церковь.
Лили послала обеим женщинам улыбку и помахала, но едва они ушли, обнаружила, что не может расслабиться настолько, чтобы сесть — не от страха, а от радостного ожидания. С тех пор как согласилась стать женой Итана, она не испытывала ни малейших сомнений, ни секунды колебаний. В противоположность прежним тревогам она знала, что еще никогда в жизни не принимала более правильного решения, чем решение выйти замуж за Итана. Что бы ни принесло будущее, все будет хорошо, потому что они вместе.
Когда дверь со щелчком открылась у нее за спиной, она повернулась, ожидая увидеть Джулианну и Давину, вернувшихся, чтобы помочь ей спуститься к карете для поездки в церковь. Однако в дверях стоял Итан.
Пульс ее заколотился при виде его. Она не представляла, что он может быть еще красивее, чем есть, однако каким-то образом ему это удалось. На нем был традиционный свадебный наряд: синий фрак, подчеркивающий ширину плеч, белая рубашка, серый жилет и плотно облегающие бедра светло-серые бриджи. Белоснежный шейный платок был завязан безупречным узлом, сверкали начищенные до блеска черные туфли.
— Ох, как же бесподобно ты выглядишь! — выдохнула Лили.
Он улыбнулся и закрыл за собой дверь.
— То же самое я подумал о тебе. Боже правый, любимая, у меня просто дух захватывает, настолько ты прекрасна, а я ведь еще даже не видел, что у тебя под этой накидкой.
— И не увидишь, пока не начнется церемония, — пожурила она его с напускной строгостью. — Тебе вообще не следует быть здесь, ты же знаешь. Джулианну с Давиной хватит удар, если они узнают, что ты пробрался сюда.
— Значит, это будет наш маленький секрет, — подмигнул он ей и прошел вперед. — У меня есть для тебя кое-что, и я хочу отдать тебе это прямо сейчас.
— Мог бы прислать.
Он покачал головой, остановившись перед ней.
— Нет, только не это. Я должен был отдать тебе это лично. Я сделал бы это вчера вечером, но пакет прибыл только что со специальным нарочным из Лондона. — Сунув руку в карман фрака, он вытащил длинный футляр, обтянутый черным бархатом.
— О, тебе незачем было разоряться на еще один свадебный подарок, — запротестовала она. — Ты уже подарил мне дивное бриллиантовое ожерелье и серьги. — Развязав ленточку у горла, она чуть-чуть распахнула накидку, показывая драгоценности. — Видишь, они сейчас на мне.
— Это драгоценности семьи Андертон и твои по праву, как моей жены. И как бы бесспорно прекрасно ни смотрелись они на тебе, здесь у меня особенный подарок, предназначенный только для тебя. Надеюсь, он тебе понравится.
— Мне нравится все, что ты мне даришь, — пробормотала она. Но мгновение спустя с ее губ сорвался возглас восторга, когда он открыл футляр и показал украшение, лежащее внутри. Изящное колье было сделано из круглых, идеально подобранных бриллиантов, обрамленных в золото. В середине располагался большой овальный камень самого чистейшего, прозрачно-голубого цвета, который она когда-либо видела.
— Я знаю, что лазурный — твой любимый цвет, — сказал он, — поэтому по моей просьбе «Ранделл и Бридж» искали сапфир такого же оттенка, как небо в солнечный день. Они нашли его. Ну, что ты думаешь?
Протянув дрожащую руку, она кончиком пальца коснулась камня, его поверхность была гладкой и удивительно теплой.
— Он изумительный.
— Мне хотелось, чтобы он был у тебя, — продолжал Итан, — чтобы с тобой всегда был кусочек неба, куда бы ты ни пошла.
— Ох, Итан!.. — Позабыв про все свадебное убранство, она бросилась ему на шею и прижалась губами к его губам.
В его ответном поцелуе чувствовалась улыбка.
— Значит, тебе нравится?
— Очень, — вздохнула она. — Но ты мне нравишься еще больше.
— Ну, — сказал он, отступая на шаг, — давай наденем это на тебя. — Протянув руку, он расстегнул застежку ожерелья, которое было на ней, и положил его на туалетный столик. Взяв свой подарок с его бархатного ложа, приложил сапфир с бриллиантами к ее шее и застегнул застежку. — Ну вот, — провозгласил он. — Великолепно!
Сапфир сиял, и его глубокий оттенок действительно напоминал летнее небо.
Придвинувшись, она поцеловала его, вложив в этот поцелуй всю свою любовь.
— Не могу дождаться ночи, — пробормотал он у ее рта.
— Это после вчерашнего, когда ты тайком пробрался ко мне в комнату? Очень рискованная затея, кстати. А вдруг бы нас поймали?
Он ухмыльнулся:
— Ну не поймали же. И после стольких недель без тебя я не мог оставаться в своей комнате, зная, что ты совсем рядом.
— Я перестала пить противозачаточный настой, — призналась она. — Возможно, я уже беременна.
Его руки стиснули ее талию.
— А если еще нет, мне доставит огромное удовольствие позаботиться, чтобы это случилось как можно скорее.
Она засмеялась, но он вновь заставил ее замолчать очередным продолжительным поцелуем.
— Ах! Что это вы такое делаете? — возмутилась Давина, явно шокированная, входя в комнату. — Вам нельзя целоваться до церемонии!
Итан поднял голову и усмехнулся:
— Как видишь, мы уже целуемся.
— Я имею в виду, что вам не позволено быть вместе, — заявила Давина, кипя от негодования. — Милорд, немедленно уходите.
В этот момент вошла Джулианна.
— Да, Итан, отпусти ты ее наконец и иди. Рейф и Тони ждут тебя внизу, каждые полминуты смотрят на часы и ворчат, что вы опаздываете. Как нехорошо было с твоей стороны прокрасться сюда, чтобы увидеть Лили, когда тебе следует быть в церкви.
Лили высвободилась из объятий Итана и повернулась, показывая на ожерелье:
— Он пришел, чтобы подарить мне это.
Подруги подошли поближе, чтобы взглянуть, испустив восторженные возгласы.
— Оно просто сказочное!
— Изумительное!
— Я знаю. — Лили широко улыбнулась. — Это мой маленький кусочек неба.
Давина пришла в себя первой.
— Каким бы прекрасным ни было твое ожерелье, дорогая, мы все же опаздываем. Вы еще здесь, милорд? Разве вы не знаете, что видеть невесту перед свадьбой — плохая примета?
